- Женя… - прошептал Вова и нервно сглотнул. – Откуда всё это?
Решетникова игриво склонила головку набок. У Лухманова вспотели ладони. Что за фигня? Он же её закрыл! Закрыл! А второго комплекта ключей у него отродясь не водилось! И тут он увидел окно. Открытое. Летний ветерок наполнял шторы, словно паруса. Вова почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом. Да нет… Не может быть. Шестой этаж всё-таки. И, тем не менее, романтичный ужин при свечах ждал его. Всё, как в мечтах…
Вова рухнул на диван. Налил вина и предложил Жене. Но Решетникова не торопилась присоединяться к трапезе. Довольно улыбаясь, она юркнула в коридор и вернулась с пузатой спортивной сумкой.
- Что это? – спросил Вова, и Женя водрузила ношу ему на колени. Лухманов расстегнул молнию… и забыл, как дышать.
Деньги. Куча денег. Спортивная сумка, битком набитая тугими пачками. Дрожащими руками Вова взял одну. Зеленоватые банкноты приятно шуршали. Евро. Сотни.
Лухманов не удержался. Пересчитал. Сто по сто. Миллион…
- Где ты это взяла? – прохрипел Вова. В душе он боялся услышать ответ. И Женя, как всегда, промолчала. Только зажмурилась и оскалилась, прямо как инопланетянин Стич из диснеевского мультика.
Лухманов сглотнул. Во рту пересохло. Он залпом осушил бокал сухого тосканского. Затем второй и третий. Что, если среди ночи вломится полиция? Или ФСБ? Или бритоголовые бандюганы? Ведь это чьи-то деньги. Целое состояние. Да уж! Однако…
В голове созрел план. Вполне разумный, хотя и странный. Подожду сутки, решил Вова. Если за деньгами никто не придёт – свалю. Ну, а если хозяин объявится – познакомлю с Женей. Она давно не ела.
Вино, ценой девять тысяч рублей за бутылку, Лухманов допивал из горла. Решетникова свернулась калачиком у него в ногах и мирно сопела.
Глава седьмая. Недоброе утро
Утро добрым не бывает (с) Народная мудрость
Ровно в десять мобильник Вовы запел голосом Джеймса Хэтфилда. Не открывая глаз, Лухманов нащупал телефон на полу.
- Да?
- Вова! – звонила Лизочка. – Вова! – Секретарша причитала и всхлипывала.
- Лиз, ты чего? – прохрипел Лухманов в трубку. – Что стряслось?
- Шеф пропал!
- Как пропал? – Вова сел и принялся тереть глаза.
- Совсем… - всхлип, - совсем пропал! Вчера домой не вернулся. Тут у нас полиция… Вова, ты с ним накануне говорил, помнишь?
- Помню, - буркнул Вова. - И что с того?
- Ну… может ты знаешь, где он?
Знаю! – захотелось сказать Вове. Борисова черти взяли. Потому что Я так захотел… Лухманов помотал головой. Что за чушь? Откуда эти ужасные мысли?
- Н-нет, Лизок, извини. Он только наорал на меня и всё…
- П-понятно, - разочарованно вздохнула секретарша. – А ты когда будешь? У нас тут такое творится!
- А я не буду, Лиз. Я уволился.
- Как уволился?
- Совсем. Так что воюйте без меня. Счастливо!
Он дал отбой, потянулся так, что хрустнули кости и, почесывая едва наметившееся пивное брюшко, прошел на кухню.
Женя, сидя на корточках у открытого холодильника, запихивала в рот замороженные пельмени и грызла, громко похрустывая.
Вова чмокнул золотистую макушку:
- Доброе утро, любимая. Завтракаешь? – Он обошел Решетникову и поставил чайник на плиту. – А я кофейку попью. Будешь?
Евгения подняла на него синие глаза и посмотрела жалобно-жалобно, прямо как кот из Шрека. Подбородок её задрожал и она заскулила.
- Что с тобой? – Вова опустился рядом. Прижал Женю к себе, и она обмякла в его руках. – Что с тобой, девочка моя?