Поедун. Демон, вырванный варлоком из тьмы миров. Ненасытный пожиратель плоти. Огромный и несуразный, как древние пещерные гиены, Поедун, шипя, метался по клетке, цепляясь за прутья. Чёрная шерсть монстра вздыбилась, из открытой пасти капала желтоватая слюна. Загривок покрывали шипы, не менее острые, чем иглоподобные зубы демона. Чудовище топорщило кожистые перепончатые крылья и исступлённо мотало безглазой мордой, не в силах высвободиться.
Габриэл знал: демона сдерживает магия братства: святая и древняя, как монастырь господних псов.
Клетку миньона поставили рядом с прикованным к столбу хозяином. Варлок укоризненно глянул на поверженного слугу и плотно сжал разбитые губы.
- Эрхар Душегуб, урождённый Клей. – Голос Магистра Михаэля, оглашающего приговор, гремел, как камнепад. – Ты обвиняешься в колдовстве и ереси. Мрачным делам твоим несть числа. Ты убивал младенцев и пил кровь девственниц, насылал чуму на города и мор на скотину, вызывал из преисподней богопротивных тварей и скармливал им невинных людей. Сегодня мы, братство верных псов Господа нашего, положим конец твоим бесчинствам. Есть ли тебе, что сказать напоследок?
Последние слова Михаэля утонули в раскате грома.
- Глупцы, - хрипло рассмеялся варлок. – Наши с Поедуном души связаны. А демон – бессмертное создание. Вам меня не убить.
Монстр в клетке ощерился, словно подтверждая слова хозяина.
- А мы и не собирались. – Если ответ магистра и напугал чернокнижника, тот умело это скрывал. Светлые глаза Эрхара глядели надменно и дерзко, будто сам чёрт ему не брат. Хотя, возможно, всё совсем наоборот…
Михаэль дал знак, и братья подняли вверх святые распятия.
- Отец наш небесный! – слова молитвы вызвали улыбку тёмного чародея. Поедун зафыркал, и Габриэлю показалось, будто тварь смеётся. - Веруем во единого Бога Отца Всемогущего, Творца неба и земли, видимого всего и невидимого. Услышь нас и прими эти души, слитые воедино. Дай нам сил выдворить богопротивное зло за пределы сущего.
Ветер усилился. Демон взвыл. Эрхар разразился проклятиями и дёрнулся, но цепи крепко держали Душегуба.
- Exorcizamus te, omnis immundus spiritus, omnis satanica potestas, omnis incursio infernalis adversarii, omnis legio, omnis congregatio et secta diabolica! – Братья, все до единого, повторили священные слова. Магистр осенил беснующегося варлока крестом.
Гром сотряс землю. Тучи засверкали от молний. Моросящий дождь превратился в ливень. Псы господни речитативом повторяли молитву снова и снова.
- Изыди же! Измыслитель и хозяин всякой лжи, враг человеческий! – Магистр выхватил из потайного кармана крошечную ладанку и запустил её в клетку Поедуна.
Демон заревел так, что содрогнулись стены обители. Плоть монстра задымилась.
Эрхар прищурился и бросил на Михаэля взгляд, полный лютой ненависти:
- Я вернусь.
Молния ударила в столб из морёного дуба. Полетели искры. Пустошь утонула в голубоватом свете…
Габриэлу показалось, будто он ослеп. Но зрение вернулось через миг.
Обугленное тело Эрхара Душегуба безвольно повисло на цепях. Клетка Поедуна опустела…
- Мы избавились от него… - еле слышно прошептал Габриэл и перекрестился.
- Боюсь, это еще не конец, брат мой, - так же тихо отозвался магистр.
Глава вторая. Принцесса и влюбленный рыцарь
Стас Шумилов – интерн терапевтического отделения – не уставал повторять: «Ты, Вовик, тряпка!». Что ж, Шумилов - будущий врач, ему виднее. Сам же Вова себя тряпкой не считал. У него есть работа. Пусть не самая престижная, но стабильная. У него есть квартира. Убитая однушка на окраине Москвы, зато – своя. Даже машина есть – золотистая Daewoo Nexia, хотя Стас называет его Ксюшу «гниющим зомбивагеном поносного цвета». Так что вовсе он не тряпка, а рыцарь. Влюбленный рыцарь, верный даме сердца. Да, дама сердца вьёт из него верёвки, динамит, высмеивает, не ставит ни во грош и порой в упор не замечает. Но от этого не становится менее желанной и прекрасной. Женечка. Его принцесса…