- Я не понимаю, - покачала головой. - если вы все осознает, то зачем? Зачем вам это?
Ответить Ребекка не успела. В помещение ворвались молнии, которые прорезали удивленную тишину звуком напряженного электричества и, натолкнувшись на предметы мебели, подняли в воздух всполохи, миллиарды искр. Те разлетелись в стороны, вынудив нас прикрыть головы руками от осколков разбитых зеркал, разлетевшегося дерева, всполохов и огня. Впрочем, зря я старалась — вокруг меня образовался щит, который не пропустил ничего.
Лишь когда пыль улеглась, я увидела Ланфорда, надевающего на Ребекку оковы, высасывающие силы под чистую. Ведьма равнодушно сносила то, что скоро ее лишат большей части личности. На мага смотреть было страшно — глаза полыхали чернотой, сквозь которую как искры пробивались молнии. Стихийники в бешенстве вообще жуткое зрелище.
- Что ты тут делаешь? - с негодованием вопросила я.
- Догадался, что после сеанса ты не спать пойдешь, а искать быстрые способы самоумерщвления. - отозвался он, зацикливая силу ведьмы на себе. Не знаю, о чем он думал в тот момент, но решение было явно не из его лучших.
Стихийник в приступе ярости, да еще и подпитывающийся силой ведьмы — причины спешно покинуть столицу. Причем всем. Вот и птицы, почуявшие неладное, с диким карканьем поднялись в воздух и рванули прочь от дворца. Я за их отлетом пронаблюдала через окно.
Поэтому, чтобы вразумить мага, старательно подбирала слова, побоявшись спровоцировать на приступ агрессии.
- Ланфорд, послушай, Ребекка не сопротивляется, оковы вовсе ни к чему…
Зря только говорить начинала, потому что на этот раз уже меня прервали ворвавшиеся в покои маги. Игнат и Дерг, очевидно, тоже решившие за мной проследить, либо подумали об этом позднее, либо где-то задержались, потому что за Ланфордом не успели. Да и глядели они на него с удивлением, явно не ожидая появления здесь.
- Горько признать, но похоже не я один считываю намерения своей ведьмы. - хмыкнул напарник.
- Вы все меня с ума сводите! - не выдержав, прошипела я. - Можно было не вмешиваться хотя бы раз! Ланфорд, отпусти женщину, она даже не сопротивляется!
Маг, ничуть не впечатленный моим гневом, даже на шаг не отошел.
- В последний раз, когда я тебя одну оставил, ты рванула всадников закапывать. - спокойно ответил он, впрочем глаза его светлее не стали. Сдерживался он с очевидным трудом.
Я тяжело вздохнула, решив оставить выяснение отношений на другой раз, который, надо надеяться, никогда не наступит. Ребекка же неожиданно для нас всех разлилась негромким смехом.
- Удивительно наблюдать, как славянские ведьмы взаимодействуют с окружающими. - произнесла она. - Всегда ваше появление знаменует большие перемены, как в событиях, так и в душах окружающих. Загадка, не изученная никем и, похоже, навсегда такой и оставшейся.
- Ребекка. - произнесла я, не разделяя ее неожиданного веселья. Ведьма либо не понимала опасности, исходящей от Ланфорда, либо устала от происходящего настолько, что уже не беспокилась . - Ребекка, послушайте, это ваш последний шанс сказать правду. Потом вас уведут, а меня едва ли допустят до допросов. И я всем сердцем сомневаюсь, что они будут задавать те же вопросы, что и я. Зачем вы призвали стражников, Ребекка?
- Мне пришлось, - пожала плечами ведьма, взглянув на меня пустыми, выжатыми глазами даже не ведьмы, а простого человека, который очень устал бороться. - выбора не было. Ведьма, что вы ищете, мне не подруга, не хозяйка, не предводитель. Она похитила мою дочь, поработила ее так же, как поступила с невестой кронпринца. Та же пустота в глазах и слепая вера в то, что она ей говорит. Свобода дочери — цена моей преданности. Мы заключили сделку, согласно которой я исполняю все ее приказы, а она отпускает ее. Рано или поздно.
Кивнув, я подошла ближе к Ланфорду, который все это время с необычной злостью во взгляде наблюдал за происходящим и, вложив всю силу убеждения в слова, попросила:
- Отпусти Ребекку, пожалуйста.
Не знаю, что за чудо вдруг произошло. Может в самом деле сработала сила убеждения, а может волшебное слово «пожалуйста», но маг тяжело вздохнул, прикрыл на секунду глаза и ослабтил хватку, отпуская ведьму. Впрочем, приступ необычной доброты длился недолго: