А после веселья придет гнев.
От одной мысли об этом Доминика затошнило. Но, он все равно продолжал думать об этом.
Может быть, это сработает, если он поторопится. Возможно, это сработало бы, если бы он ударил Пыточника в какое-нибудь жизненно важное место, например в лицо. Может быть...
Дверь открылась.
Пыточник заполнил дверной проем, пропитанный запахом тела и страха. Он был почти на двадцать дюймов выше Доминика, настоящий монстр, с бочкообразной грудью и сильными толстыми пальцами.
- Рад снова видеть вас, мистер Паталья.
Его голос был похож на шелест листьев. Черный капюшон оставлял его рот открытым, а кривые коричневые зубы улыбались с силой и уверенностью. На серой рубашке от подмышек до боков виднелись пятна, а спереди, на черных брюках, виднелось большое мокрое пятно.
Хотя сексуальное насилие и изнасилование не были разрешены законом, правительство разрешило ему мастурбировать во время пыток.
Доминик держал карандаш в руке и изо всех сил старался держать сфинктер сжатым. Он едва мог дышать.
Пыточник достал зажимную доску и уставился на нее маленькими крысиными глазками.
- Напал на монитор холла, а, Доминик? Неужели у тебя нет яиц? Мы должны подключить их к генератору, посмотрим, сможем ли мы зажечь их.
Пыточник захихикал, как девчонка.
Доминик встал на ватные ноги и попятился в угол комнаты. Ужас проник в него до глубины души. Пыточник приблизился, огромный и грозный. Он схватил Доминика за запястье.
- Пожалуйста, - взмолился Доминик.
Карандаш в его руке казался спагетти, скользким и бесполезным.
Пыточник приблизил свое лицо так близко, что Доминик почувствовал его зловонное дыхание.
- Ты - мое последнее задание на сегодня, так что у нас будет много времени вместе.
Доминик отвел взгляд, мельком взглянув на свою фотографию на стене.
- Нет, не будет.
Голос Доминика удивил его. Он был низким и твердым, стальным от решимости. Пыточник был удивлен. Он улыбнулся и широко раскрыл глаза.
- Почему, мистер Паталья?
Рука Доминика метнулась вперед и вонзила карандаш в центр правого глаза Пыточникa.
Он вошел тяжело, словно вонзился в шину, и раздался чавкающий звук.
Пыточник закричал. Он ослабил хватку и отшатнулся назад, его мясистые руки трепетали вокруг лица, как птицы, боящиеся приземлиться. Кровь и черная жидкость липкими струйками стекали по его лицу.
Доминик сделал три быстрых шага вслед за ним и замахнулся кулаком на карандаш, умудрившись загнать его глубже в гнездо.
Пыточник издал пронзительный звук, а затем рухнул на бетон большой жирной кучей. Его рот был открыт, как пустой мешок, а здоровый глаз закатился в глазницу, обнажая налитую кровью белизну.
Доминик на мгновение застыл над ним, потрясенный. Неужели он это сделал? Неужели он убил его? Беги! - потребовал голос в его голове.
Но Доминик по-прежнему прирос к полу.
Он должен был убедиться... Он должен был убедиться, что ублюдок мертв.
Адреналин постепенно уходил, и Доминика тошнило и трясло. Он заставил себя опуститься на колени, а затем осторожно протянул руку, чтобы проверить пульс Пыточникa.
Это было все равно, что сознательно сунуть руку в огонь.
Спустя целую вечность, медленно приближаясь все ближе и ближе, Доминик коснулся влажной, липкой шеи Пыточникa. Он пошарил под жиром и щетиной, отыскивая сонную артерию.
Там был пульс.
Доминик отдернул руку, словно был потрясен. Беги, идиот! Если он очнется...
Но Доминик не мог бежать. Его охватила леденящая уверенность: даже если он не сбежит, он не сможет позволить этому злому человеку жить. Не только для себя, но и для всех остальных.
Он пожевал нижнюю губу и потянулся за карандашом. Пыточник застонал.
Доминик вскочил на ноги. Ему нужно было какое-нибудь оружие. Отступив в сторону от мучителя, Доминик выбежал в коридор. Слева - дверь во двор. Справа - Комната Наказаний.
Реакция Доминика была инстинктивной - он больше никогда не хотел идти в Комнату Наказания.
Но там было оружие...
Он пошел направо.
Комнатa Наказания былa словно из его кошмаров. Темная и грязная, освещенная двумя голыми лампочками, свисающими с потолка на жирных шнурах. Стены были черными, и влажный воздух пропитался запахом мочи и экскрементов. Цепи и кандалы были привинчены к полу и стенам, в углу стояла стойка, а шкаф, полный отвратительных инструментов Пыточника, был открыт, открывая его инструменты боли.