Уэстон поежился. В палате было холодно; в смотровых кабинетах всегда было на несколько градусов прохладнее, чем обычно. Он стоял в носках, потирая голые руки, ожидая возвращения медсестры.
В конце концов она это сделала, измерив ему температуру и кровяное давление, а затем снова ушла, пообещав, что доктор Ваггонер скоро приедет.
Прошла минута.
Две.
Три.
Уэстон уставился на потолочные плитки, думая о часах, которые он провел в Интернете в поисках какого-нибудь ключа к разгадке того, что за странная болезнь у него была. Было много тревожащего контента о дефекации, включая веб-сайт, где люди на самом деле присылали свои фотографии, чтобы другие могли оценить их, но он не нашел ничего, даже отдаленно похожего на проблему, с которой столкнулся.
Дверь открылась, оборвав ход его мыслей.
- Мистер Смит? Я - доктор Ваггонер. Пожалуйста, присаживайтесь.
Уэстон сидел на столе, бумага холодила его ягодицы. Доктор Ваггонер был пожилым мужчиной, дородным. Лысым, но из ушей у него росло достаточно седых волос, чтобы их можно было зачесать. На нем были модные круглые очки в оправе из искусственного черепахового панциря, а голос был одновременно глубоким и гнусавым.
- Ваше кровяное давление в норме, но температура 38 градусов. Он натянул латексные перчатки.
- Как вы себя сейчас чувствуете?
- Прекрасно.
- Есть какие-нибудь недомогания, боли, проблемы, дискомфорт?
- Нет. Мне немного холодно, но не более того.
Доктор Ваггонер достал какую-то оптическую хрень и проверил глаза и уши Уэстона, пока они разговаривали.
- Как давно у вас эти проблемы с кишечником?
- Эм, периодически, около трех месяцев. Но на самом деле это не проблемы с кишечником. Я нахожу, эм... странные изменения в своих испражнениях.
- Не могли бы вы описать их мне?
- Как маленькие камешки. Или предметы, похожие на полоски ткани.
Доктор Ваггонер поднял бровь.
- Ну, сначала я должен задать очевидный вопрос.
Уэстон ждал.
- Вы ели маленькие камешки или полоски ткани?
Доктор ухмыльнулся, как хэллоуинская тыква. Уэстон выдавил слабую улыбку.
- Насколько мне известно, нет, доктор.
- Приятно слышать. Расскажите мне о своей диете. Изменилась ли она в последнее время? Едите что-нибудь новое или экзотическое?
- Нет. Я ем в основном здоровую пищу, последние десять лет.
- Выезжали из страны за последние шесть месяцев?
- Нет.
- Вы едите много мяса с прожаркой или сырых овощей?
- Иногда. Но я не думаю, что у меня солитер.
Доктор Ваггонер усмехнулся.
- Ах, Интернет. Он дает каждому докторскую степень по медицине.
Уэстон сначала открыл рот и сказал "ааааа", а затем сказал:
- Я знаю, что я не врач, но я проверил множество мест, и те штуки в моем кале не похожи на сегменты ленточного червя.
- Камни и ткань, вы сказали. Не могли бы вы уточнить?
- Камни вроде как белые. Некоторые очень маленькие, как крапинки. Другие в разы крупнее.
- Насколько большие?
- Размером примерно с мой большой палец.
- А ткань?
- Там были разные цвета. Иногда красный. Иногда черный. Иногда синий.
- Насколько внимательно вы изучали эти предметы?
Уэстон нахмурился.
- Не слишком внимательно. Я имею в виду, я никогда не доставал их из туалета и не подбирал их или что-то в этом роде. За исключением этого, - Уэстон указал на табуретку возле смотрового стола.
- Мы попросим лабораторию взглянуть на это. А пока я собираюсь взглянуть сам. Не могли бы вы перегнуться через стол и приподнять халат, пожалуйста?
Уэстон надеялся, что до этого не дойдет, но он принял позу, пока доктор Ваггонер наносил немного холодного смазывающего желе на свою руку и место входа.
- Просто расслабьтесь. Bы почувствуете некоторое давление.
Это было чертовски хуже, чем давление, и расслабиться было невозможно. Уэстон зажмурился и попытался сосредоточиться на чем угодно, кроме толстых пальцев, "поднимающихся по лестнице"
- Bы сказали, это началось три месяца назад. Это было безостановочно? С перерывами?
- Только два или три дня в месяц, - проворчал Уэстон. - Потом все возвращается на круги своя.
- Когда в течение месяца?
- Обычно на последней неделе.
- У вас... подождите секунду. Замрите на мгновение. Кажется, я что-то чувствую.
Это самое последнее, что ты хочешь услышать, когда врач запускает руку в тебя. Уэстон затаил дыхание, сморщил лицо. Он не знал, что хуже, боль или унижение. К счастью, рука милосердно убралась.