Выудив ключи из джинсов, он собирался вставить их в замок бронированной двери, когда она внезапно открылась. Там, в двух шагах от нее, стояла его злобная соседка. Уэстон не знал ее имени. Она, вероятно, тоже не знала его. Она просто называла его "Громкий человек". Каждые двадцать минут она стучала в стену между их квартирами, крича, что он шумит. Если он включал телевизор, она стучала - даже на самой низкой мощности. Если звонил телефон, она стучала. Когда пищала микроволновка, она стучала. Она стучала даже тогда, когда он чистил зубы.
Он звонил домовладельцу из-за нее три раза. Каждый раз Уэстону доставалось.
- Она эксцентричная, - сказали ему. - Семьи нет. Тебе следует игнорировать ее.
Хозяину легко говорить. Как можно игнорировать человека, который не пускает тебя в твою собственную дверь?
Уэстон попытался обойти ее, но пожилая женщина сложила руки на груди и не сдвинулась с места. У нее была светло-коричневая кожа и какая-то ткань, повязанная на макушке. Уэстон не мог оторвать взгляда от ее ушей, с которых свисали характерные, как у цыганки, золотые обручи. Сами уши были огромными, вероятно, больше ладоней Уэстонa. Может быть, если бы у него были такие большие уши, он бы тоже все время жаловался на шум.
Ее собака, какой-то крошечной игрушечной породы с длинной шерстью и злобным нравом, увидела Уэстона и начала тявкать на него, натягивая поводок. На еe ошейнике была большая золотая бирка с надписью: "РОМИ".
- Прошу прощения, - сказал Уэстон, пытаясь пройти мимо.
Старуха осталась на месте. Роми тоже.
- Я сказал, прошу прощения.
Она ткнула в него старческим скрюченным пальцем.
- Громкий человек! Ты не шуми!
- Eсть такие штуки, которые называются "берушами", - сказал Уэстон. - Я думаю, они бывают очень большими.
Она начала кричать на него на высоком родном языке, который звучал очень похоже на:
- Блааа-лаааа-лааааа-лееее-лаааа-блаааа!
Роми последовала за ней, тявкая рядом. Уэстон выдерживал это около десяти секунд, а затем протиснулся мимо, направляясь к своей квартире. Хор последовал за ним внутрь.
Хотя было еще рано, Уэстон зевнул, потом еще раз. Он повесил ключи на крючок рядом с дверью, включил телевизор на одну настройку выше уровня отключения звука и сел на диван. На ковре была собачья шерсть, что не имело никакого смысла, потому что у Уэстона не было собаки.
Но у сумасшедшей старухи была собака.
Могла ли она каким-то образом проникнуть в мою квартиру?
Запаниковав, Уэстон быстро обошел дом в поисках чего-нибудь пропавшего или не на своем месте. Он вернулся с пустыми руками, но, к своему стыду, понял, что собирал все, что меньше спичечного коробка, и распихивал по карманам. Он взял эти предметы и положил их в ящик для мусора на кухне.
По какой-то причине этот поступок лишил его последней капли энергии, а солнце еще даже не зашло. Он снова сел на диван, переключил канал "Sci-Fi" и закрыл глаза всего на несколько секунд.
Уэстона разбудил звон. Он лежал голый на кухонном полу, в окна лилось солнце. Уэстон автоматически причмокнул губами, проверяя, не почувствовал ли чего-нибудь необычного на вкус. Затем он встал на колени и потянулся к телефону, стоявшему на стойке.
- Мистер Смит? Звонят из офиса доктора Ваггонера. Пожалуйста, подождите минутку.
Уэстон почесал грудь, слушая, как Нил Даймонд поет для кресла, которое, очевидно, его не слышало.
- Уэстон? Это доктор Ваггонер. Как вам спалось прошлой ночью?
- Не очень хорошо, - сказал он, заметив свое обнаженное тело.
- Не забудьте сегодня записаться на прием к психиатру. И еще, не помешало бы сходить к стоматологу. Мы получили лабораторный отчет по образцу вашего стула. В нем были обнаружены три коренных зуба.
- Зубы?
- Да. Ваши зубы. Там также был шнурок от ботинка и серебряный крестик на цепочке. Лаборатория позже пришлет крестик в мой офис, на случай, если вы захотите его забрать. Конечно, сначала его почистят.
- Доктор, у меня...
Доктор Ваггонер повесил трубку прежде, чем Уэстон успел закончить:
- ...у меня нет серебряного крестика.
Он поднялся на ноги и прошлепал в ванную, широко открыв глаза, чтобы посмотреть в зеркало. У Уэстона не отсутствовало ни одного коренного зуба. Каждый из его зубов был на своем месте.
Что, черт возьми, происходит?
У него заурчало в животе. Уэстон сел на унитаз и потер виски, пытаясь разобраться во всем этом. Как он мог проглотить зубы или серебряный крестик? Почему он продолжал просыпаться голым? Что происходит?