— Порадуй, — пожала я плечами.
— Новый допрос Касьян дал плоды. — произнес он, вручая мне второй фужер, которым я задумчиво повертела в воздухе, раздумывая над словами напарника. — Она вспомнила, как однажды отправилась в лавку какого-то знахаря в мутной деревушке, чтобы заполучить от него артефакт подчинения. Сама понимаешь, даже если то к делу не относится, проверить надо. Такими побрякушками абы кто не торгует. Дядька явно не из мирных жителей.
— Да, нужно обязательно проверить. — кивнула я. — По-хорошему бы завтра заняться с самого утра, может, он нам чего расскажет. Но стой, вы все еще допрашиваете Касьян?
— На меня-то так не смотрите, — развел руками напарник. — она сама предложила. Похоже, у них с кронприцем что-то не ладится, вот та и пытается избегать его компании. Хотя бы и на допросе. Что я могу с этим поделать? Высокие отношения.
Я взглядом обвела толпу, выискивая упомянутую ведьму. Касьян, к слову, не оказалось ни в толпе, ни рядом с Грейстоком, чью фигуру едва ли не тучи окружали. До того он выглядел хмурым. Того и гляди молнии прорежутся.
— Отлеживается, — отозвался Игнат. — после такого допроса не перед придворными красоваться. К слову, как тебе голубчики?
— Впечатляюще, — хмыкнула я, пообещав себе навестить Касьян завтра утром. — даже жаль реальную невесту Ланфорда.
К слову, сам упомянутый маг появился буквально через минуту, чем-то раздраженный и злой. Напарник, заметив эту чудную картину, передал ему бокал. Маг возражать не стал, разом осушив его.
Неожиданно все придворные леди и лорды обернулись лицами к окнам, откуда открывался чудесный вид на сад, где прямо сейчас поднялась россыпь искр и света. Кто-то поспешил подойти ближе, а другие, напротив, проигнорировали фейерверк и обернулись к нам троим. Собственно, так я узнала две пренеприятные вещи. Во-первых, нас более не скрывал отвод глаз. Во-вторых, во время фейерверка на помолвке принято целоваться.
Судя по лицу Ланфорда, он и сам вспомнил о столь досадном моменте только сейчас. Игнат же мало того, что невозмутимо забрал у нас бокалы и отошел к толпе, развернувшись к нам лицом с самой ехидной ухмылочкой, так еще и начал попивать из моего фужера. Весь его вид демонстрировал, что хлебом он уже подкрепился, а теперь его душа требовала зрелищ.
— Проклятье, — произнес рядом замеревший Ланфорд, чей взгляд сейчас обводил толпу. — я и вовсе забыл. Влада, мне придется тебя поцеловать.
— Что? — я потрясенно посмотрела на него старательно удерживая на лице вежливую улыбку. — Совсем спятил?
Шепот был тихим, но возмущенным.
— Это договор предусмотрено не было!
— Если я тебя сейчас не поцелую, у них возникнут вопросы. — повернувшись ко мне лицом, процедил сквозь зубы маг.
— Скажешь, что в моем мире строгие нравы и за замужества даже за руки держаться незаконно! — ничуть не растерялась я.
— Влада, — вкрадчиво произнес Ланфорд.
— Нет, — прошипела я, подняв глаза на мага. — иначе я тебя прокляну. Так прокляну, что до конца жизни не снимешь.
— Гадство. — пробормотал маг и, взглянув на своего отца, замершего рядом с императором с крайне растерянным выражением лица, вдруг преобразился решимостью и, обернувшись ко мне, пригвоздил одним лишь словом: — Переживу.
Не успела я опомниться, как маг наклонился ко мне и коснулся губ. Руки его накрыли мои ладони, попытавшиеся его оттолкнуть, после чего самым наглым образом прижали к себе за талию. Мои слова возмущения потонули в губах мага, а сам он воспользовался случаем и вместо быстрого поцелую нарушил все видимые и невидимые границы.
Поцелуй был прерван магом сильно позже, чем того могли потребовать придворные. Боюсь, были нарушены даже некоторые правила этикета, потому как молчание стояло оглушительное, прежде чем Игнат кивнул оркестру, который шустро заиграл что-то жизнерадостное.
Ланфорд же стоял, прижимая меня к себе, а я глаз не сводила с него. Романтично, скажете вы?
Ничуть, ведь смотрела я с затаенный ожиданием, пока до мага дойдет, что наградила я его острым приступом ревматизма. Пусть помучается, может, прекратит нарушать ведьмовские границы.
Нужно сказать, доходило до мага долго. А как он понял, отчего же свело суставы и заболела поясница, так его глаза приятно округлились, став бальзамом для кольнувшего девичьего сердечка.
— Ведьма! — прошипел он, пытаясь разогнуться.
А придворные не смотрели, придворные кружились по залу. Платья дам развивались, улыбки сверкали, пытаясь посрамить драгоценности, и дивные залпы фейерверка все украшали темный небосвод. Игнат, поняв, чем наградила я мага, потешался и радовался жизни.