– Можешь пока взломать еще несколько замков.
Лесть мне нравилась, но она не затушила огонь моего гнева.
– А как же моя половина монеты? – выпалил я. – Что, если она расплавит мою…
– Да, действительно, вдова Хорикс – интересный игрок. Хитроумный. Проницательный. – Лирия переглянулась с сестрой. Сейчас они были похожи на родителей, которые закатывают глаза к небу, видя, как ребенок шалит. – И почему-то она высоко тебя ценит. Не бойся, Келтро, она в нашем списке. Мы уберем ее с доски и заберем твою половину монеты.
Ее слова мало меня утешили. Поводов бояться у меня было предостаточно.
Яридин что-то промычала, обращаясь ко мне. Она положила мне руку на спину, направляя меня к двери. Я хотел высвободиться, но на моем плече была рука Даниба – тяжелая, словно наковальня. Я отвернулся от покрытых пылью игр и карточных столов, обтянутых бархатом. Сложно сказать, выиграл ли я сегодня, или проиграл. Прямо сейчас мне казалось, что обворовали меня, вора.
– Значит, вы просто отправите меня обратно?
– Келтро, сейчас должны играть другие. Но когда настанет время, мы придем за тобой. С нашей помощью ты обретешь свободу, – прошептали сестры хором. – Наберись терпения.
Мне уже надоело терпеть. Я хотел обозвать каждую из них никчемной балаболкой, но прикусил язык и позволил Данибу схватить меня за руки и увести в ночь. Правда, помешать ему я бы все равно не смог.
– Продолжай приносить пользу, Келтро Базальт, – сказали сестры, прежде чем за мной захлопнулась дверь.
Меня снова повели по улицам, но на этот раз моя голова была набита словами и расплывчатыми обещаниями. Ковыляя по засыпанной песком мостовой, я думал о свободе и о братстве, которые предложил мне Культ Сеша. Хотя предложение и поступило от величайших интриганов в истории Аракса, хотя я до сих пор не мог решить, насколько оно искреннее, мысль о том, что я не один, согревала мою холодную душу. Мое бремя стало чуть легче, словно я стряхнул с себя свинцовые сапоги.
Заметив верхушку «Ржавой плиты» над крышей какого-то дома, я решил нарушить молчание и повернулся к покрытому шрамами монолиту, который шагал рядом.
– Тебе не понравится, если я расскажу Темсе про твоих друзей в красном? – весело спросил я.
Кулак Даниба ударил меня в нос – так, что я врезался в стену и отлетел от нее. Голубые и белые огни плыли перед моими глазами до тех пор, пока призрак не втолкнул меня в прохладу каменного коридора.
– Ну, значит, не понравится.
Ладони, закрывавшие лицо, слегка приглушали мой голос, однако благодаря им никто не видел, как я улыбаюсь. Преимущество, даже маленькое, – настоящий подарок для того, кому хватит совести им воспользоваться. Не знаю, поверил я сестрам или нет, но их слова меня вдохновили, хотя и совсем не так, как им бы хотелось. Я был благодарен им за допущенную ошибку: они показали мне, что обещания Культа Сеша, мольбы богов, документ Хорикс и предложение Темсы – это полная хрень. Теперь я видел, что цена свободы превратила меня в обычную пешку. Но я больше не хочу быть пешкой. Мне надоело терпеть, надоело сомневаться в себе. У меня есть сила, есть ценность. Я уже достаточно времени провел в бурных водах Аракса, напрасно рассчитывая на чье-то милосердие и пустые обещания. Но теперь все изменилось. Я приму участие в великой игре Аракса и добуду свою монету. И будь прокляты боги, культы, вдовы и душекрады.
Еще немного, и начнется прилив. И тогда я выйду на берег.
Глава 22. Мертвецы есть у всех
Закон создает преступление. Преступление создает закон. Они, как тень и свет лампы, не могут существовать друг без друга.
В здании, где проводили бои, было шумно. Радостные крики зрителей, которые, словно слои высокого торта, доходили до застекленной крыши. Хохот победителей. Проклятия проигравших. Хлопки потных ладоней, чмоканье смоченных пивом губ. Позвякивание серебра, которое кладут в кошелек, в ведро, в еще более жадную руку. Резкое шуршание струйки мочи, бьющей в каменную стену.
Но внимание дознавателя Хелес привлекал только один вид звуков – те, которые доносились с арен. Рычание. Стоны. Предсмертные вопли и хрип.
В столбе пыльного оранжевого света был треугольник, в вершинах которого находились три ямы высотой в три человеческих роста и шириной в двадцать, с отвесными стенами. В самых высоких точках стен были вставлены рога антилоп и быков, направленные вниз, и поэтому каждая яма напоминала глотку огромного дюнного дракона. На краю ям стояли толпы; зрители наклонялись так далеко, как позволяли им смелость и ограждение. Самые азартные нередко падали в яму и становились участниками схватки.