Она долго на меня посмотрела, шепнула тихо:
— Зачем про это говорить?
— Прости. Я после твоей смерти там был. Все быльем поросло, да кустарник из леса полез. Остался один дом — окна выбиты, крайний, у ручья. В том доме я застал пастухов — двух парнишек с транзистором.
А на розовое облако дунул ветер, и оно пошло, пошло вместе с другими облаками. Где ж ты, огненно-фиолетовый огонь? Лизни мне душу, успокой, ради Христа.
Ушли облака. И осталась дырка в небе. Мой рыжий жеребенок скаканул, но не выдержали тоненькие ножки. Не попал. Тогда я уж сам устремился. И когда вылез наружу, было совсем тихо. Среди прочей травы поднимались невзрачные желтые мелкие цветки забудь-травы. Я встряхнул головой и поскакал в свое стойло.
ЛУЖА
Осенняя лужа моего детства проснулась. Ее молочные зубы улыбнулись мне в нежной улыбке:
— Ну что ж ты, парень? Чего ты тянешь — вот луч солнца, в осенние дни такая редкость. Не медли, пока еще там, наверху, есть за что уцепиться, пока летят птицы над твоей седой головой.
И я подумал, что вся моя жизнь могла измениться, если бы тогда, много лет назад, я решился спуститься на дно моей осенней лужи. Она была совсем недалеко, за нашим домом-бараком, набитым запахом керосина и мокрых пеленок, жутчайшей теснотой, из которой пробкой выбивало и меня, и моего друга, одного со мной возраста, маленького роста татарского мальчика Коляню. В луже мы, стоя по разным ее краям, пускали кораблики. Сколько раз в течение жизни лужа приходила ко мне в моих снах, играла глубиной, таинственностью, прощалась со мной, как бы окончательно, навсегда, и вновь возникала.
И теперь я снова ясно ее увидел в этот прозрачный осенний день. Луч солнца блеснул, и я, ухватившись и сплетя ноги вокруг него, устремился вниз, мгновенно преодолел границу этого мира и оказался на небольшой площади.
Луч как-то незаметно выскользнул, а ко мне уже ковылял человек, одетый в неизвестную мне, но явно военную форму.
— Здравствуйте, — сказал я.
Инвалид, сильно припадавший на правую ногу, не ответил на приветствие, а хмуро предложил:
— Пошли за мной.
Теперь я уже разглядел: все дома вокруг площади были из грязи. Мы направились к маленькому помещению с двумя ступеньками и надписью: «Таможня».
В крохотной комнатушке за столом сидела женщина неопределенных лет.
— Ценности есть? — спросила она, не поднимая головы.
— Воспоминания.
— Оставьте их себе. Вы командировочный?
— Нет.
Все это она тщательно записывала в толстую тетрадь.
— На сколько к нам?
— Трудно сказать: на минуту, на час...
— Цель прибытия?
— Ищу свое детство. То, что...
— Хватит. Идите.
Я бродил по городу мимо домов из грязи. Вошел в один из них. За столом сидела семья: дед, отец, мать и мальчик.
— Заходите, заходите, — сказал дед. — Мы вас ждали.
— Меня?
— Вы ведь часть нашей жизни, между прошлым и прошлым.
— А разве у вас нет будущего?
Никто не ответил.
У меня вертелось на языке: «Скажите, а вы не мертвые?» Но не решился, а вместо этого спросил:
— Нет ли тут барака из моего детства? Я бы его сразу узнал.
— Леша, проводи, — сказала женщина.
Мальчик послушно вышел из-за стола. Мы довольно быстро оказались рядом с длинным зданием.
— Коляня! — позвал я.
Из дверей вышел мальчик. Он никак не напоминал Коляню.
— Если вам хочется, так меня и зовите.
— Ладно, ребята, уходите, — сказал я Леше и тому... Ноги меня плохо держали, грязь обволакивала меня. Я сел и потерял счет времени. Смутные картины прежней жизни проплывали перед моим внутренним взором, в них вплетались звуки, как сверкающие нити, но ничего определенного. Когда я очнулся от воспоминаний, то понял, что мои руки лепят из липкой грязи дом. Я работал все интенсивней над постройкой своего дома. Когда дом был более или менее готов, я направился к таможне. Встретила меня все та же женщина.
— Я остаюсь.
Она кивнула:
— Ваше имя, отчество, фамилия, а также запишем дату и год вашего поселения здесь навечно.
Я С ТОБОЙ, ДЖО
Кафе-стекляшка, глаз стеклянный. Затертый, запотевший и затуманенный. Рядом железная дорога и шоссе.
Мы живем здесь отдельно, но и все вместе. Кучей, так привыкли. Еще бы нам пивка! Пепел папирос сыпется в тарелку, где лежит кусок недоеденной селедки.
Я поднимаю глаза. Передо мной, как бессонница, торчит голова негра. Мне интересно, мне забавно. Ха-ха! Откуда ты свалился?
Я его полюбила. Думаю, что от удивления.