— Куда ты?.. — закричал второй. — Куда ты? Я думал, нас обоих унесет. Как тогда, помнишь? Обоих...
Последней унесло корову. Про нее долго в городе думали: почему ее? Никто не мог догадаться.
Потом один человек вспомнил, что прошлым летом, когда все коровы спокойно ходили по пастбищу и ели траву, именно эта корова отделилась от остальных и забралась на какую-то горку. Еле стащили...
Но, может, не за это ее унесло, может, совсем за другое. Кто знает!..
ГУСЕНИЦА
Одну гусеницу спросили, кем она раньше была.
— Поездом, — сказала гусеница. — Я была поездом. Однажды навстречу мне — тоже поезд. Испугалась я, сжалась и гусеницей стала. Я думала, он тоже испугается, тоже гусеницей станет, а он так поездом мимо меня и проехал.
ДВЕ РЫБКИ
Две рыбки плескались в ведерке: одна рыбка с воображением была, другая без.
Та, которая с воображением, смотрела на зеленое, измазанное краской дно ведерка и думала: «Это дно морское, это водоросли зеленые...» А другая смотрела и думала: «Вот попалась... скоро нож...»
И правда, скоро нож появился, острый, блестящий, завертелся, закружился над ними...
— Меч! Рыба-меч! — испугалась первая рыба да как шарахнется, как выпрыгнет из ведерка — прямо на подоконник, прямо вниз с пятого этажа, прямо в бассейн, который стоял внизу! А посреди бассейна лягушка сидела, каменная, и никак квакнуть не могла. Вот хочет — и никак. И вдруг кто-то — бух! Кто-то с пятого этажа — бух! Прямо рядом — бух!
И лягушка сказала: «Ква!» Она бы хотела сказать длинно, она бы хотела сказать: «Рыба, я вас уважаю, рыба. Я уважаю рыб, которые прыгают с пятого этажа, если им надо в воду...» Но она сказала: «Ква!» И рыба вильнула хвостиком, будто все поняла... А в это время другой рыбе хвост отрубили, голову отрубили, косточки перемыли, съели да еще сказали:
— Разве одной рыбой наешься?
ПО СНЕГУ К ПРОРУБИ
Была зима. Вышел из лесу медведь и пошел по снегу к проруби. Наклонился, посмотрел в воду: «Какой я большой!»
Вдруг выстрел раздался. «Все равно большой», — сказал и упал.
Пришла вторая зима. Вышел из лесу другой медведь и пошел по снегу к проруби. Наклонился, посмотрел в воду: «Какой я большой».
Вдруг выстрел раздался. «Маленький я, не большой», — сказал медведь и упал...
На третью зиму вышел из лесу маленький медвежонок и пошел, играя: «Где здесь рыбки?» Наклонился над прорубью. Выстрел! «Значит, нет рыбок... Обманула мама...».
Наступила четвертая зима. Вышел из леса самый обыкновенный медведь и наклонился над прорубью: «Пить». Выстрел. «Эх, не закрыл берлогу... Выдует тепло...».
Пятый упал головой в воду: «Рябина. Красная рябина над моей берлогой!»
Шестой долго сидел над водой: «Почему я такой черный?» Вдруг — выстрел, прямо в глаз. «Белый я, все белое!» И упал.
Седьмой не вышел из леса.
КРАСНЫЙ ШАРФ
Какой сегодня день, белый-белый — и не разглядишь... дома белые — не разглядишь, и люди белые — не разглядишь... и птица какая-то у окна... А окно белое, и птица белая — не разглядишь...
И вдруг красный шарф... прямо на небе... стоит и курит... желтым дымом курит, сам красный. И облако от него...
Покурил-покурил и исчез... и дым исчез... и облако... и опять день белый-белый, ни пятнышка... не разглядишь...
А у меня тоже шапочка есть, голубая-голубая... Найду, найду... Пошла... Сначала ничего, нечего не было... видно — только улица... белая... ни пятнышка... не разглядишь... и вдруг варежка, зеленая... прямо ко мне протянулась... зеленая-зеленая, близко... и заколыхалась-заколыхалась перед глазами... трава зеленая, зашумела, зашевелилась и вдруг — р-раз! в карман спряталась, и будто ничего не было... и опять улица белая-белая, ни пятнышка... не разглядишь!
А вот глаза, синие-синие... прямо на меня... а потом на забор... а потом — на снег... а потом еще куда-то... и ушли...
А я смотрю... забор так и остался грязный... а снег так и остался белый, не поголубел даже...
где ж ты, шарф красный-красный,
отчего исчез, скрылся...
Ведь и у меня есть шапочка,
голубая-голубая...
ТРАМВАЙ
Говорят, трамвай утонул, говорят, трамвай упал в воду.
А никто не скажет — почему?
Очень просто: выпустили трамвайчик зимой, поставили на рельсы, сказали: «Давай!» И покатили.
А он, новенький, думает: «Какой я?..»
Едет по улицам, видит в витринах — красный он, желтый... Ну, а еще какой?