Пересекая тропинку, Крот задел лежавшее на ней яйцо. Оно завертелось, и из него раздался возмущенный вопль:
— Нельзя ли поосторожней?!
— Миллион извинений, — Крот прилежно шаркнул лапкой и остановился. Ему очень хотелось поддержать беседу. — Кхе-кхе, как тесен мир.
В яйце поерзали и согласились:
— Действительно, мир очень тесен.
— Да-да, — Крот старался понравиться собеседнику и даже поправил челочку над очками. — Скажите, а как, по-вашему, выглядит этот мир?
— Обыкновенно. — В яйце, которое перестало наконец вертеться, удивились такому наивному вопросу. — Мир — это яйцо.
— Да-да, мне говорили. Но правда ли, что он вертится? Не могу поверить!
— И все-таки он вертится! — уверенно отозвались из яйца и честно добавили: — Иногда. Вот только что, например, вертелся. А теперь перестал.
— Как это неожиданно! Как интересно! — тонко польстил собеседнику Крот и не без трепета перешел к самому главному вопросу: — Но неужели... неужели этот мир ярок и прекрасен?
— Ну, это врут! — авторитетно заявили из яйца.
— Я так и думал!
— Скажу больше: в нем очень темно и неудобно.
Это замечание повергло Крота в истинный восторг:
— А ведь я им говорил! Я им всегда говорил! — Расчувствовавшись, Крот заходил взад-вперед. — Да-да! Именно! Темно и неудобно! И главное неудобство оттого, что все время испытываешь голод!
— Это точно. Все время! — согласились в яйце, и снова там поерзали.
Яйцо с легким треском рассекла трещина. Этот звук встревожил Крота. Он бросился к яйцу, поспешно обнюхал его и в доли секунды отправил в рот.
— М-да, — изрек Крот после паузы и облизнулся. — Но знаете, этот мир не так печален, когда наконец отыщешь в нем родственную душу, которая, как и ты, смотрит не поверх вещей, а в самый корень.
Из большого разлапистого корня Крот выковырнул жучка, но тот с гневным жужжанием умчался прочь. Облизав конец своей палочки, Крот со вздохом произнес:
— Ну-с, мне, к сожалению, пора. Был очень рад нашему знакомству.
Ответа не последовало.
— Мой друг, где вы?! — Крот сделал несколько осторожных шагов, прислушиваясь к тишине. — Как все-таки печален этот мир. Найти друга — и сразу потерять!
Он сокрушенно вздохнул и окунулся в поле янтарных одуванчиков.
СЛОН И ПЕНОЧКА
Синицы, сойки, дятлы — все считали, что Пеночка летает в Африку зимовать. Но все обстояло совсем не так: Пеночка летала в Африку к своему единственному другу — Слону. Дятлы, сойки, синицы — все понимали, что в сентябре начинаются заморозки и кончаются насекомые. Но дело было совсем не в этом: с самого начала сентября единственный друг Слон снился Пеночке каждую ночь. И почему-то всегда больным, несчастным, всеми брошенным.
Пеночка теряла сон, покой, металась с ветки на ветку и наконец понимала: надо лететь! к нему! в Африку!
Когда там, внизу, среди желто-зеленой саванны замелькали стада антилоп, жирафов, зебр, ужасные предчувствия стали почти нестерпимыми. Пеночка всхлипнула и в тот же миг увидела своего единственного друга. Слон стоял под баобабом и не спеша жевал сочную листву.
— Ах! — только и могла выдохнуть Пеночка, без сил опускаясь на ветку.
— Это ты? — просиял Слон. — Ты!!!
Пеночка молчала.
— Ты, наверно, устала с дороги? Ты даже немного осунулась.
— Зато ты, я вижу, благополучен и здоров.
— Да, я здоров, — согласился Слон.
— Совершенно здоров? — уточнила Пеночка.
— Ну да. Совершенно.
— Надо было пролететь тысячи километров! Сквозь ветра, бури, чтобы твой единственный друг разговаривал с тобой в таком тоне!
— Но я... я...
— Я ни в чем тебя не виню. Виновато время, — сказала Пеночка и упорхнула в зеленую листву.
Весь день мрачный Слон бродил по саванне. Целых полгода он ждал, когда же прилетит его лучший друг. И вот дождался. Встретил! Где теперь искать Пеночку, Слон не знал.
И лишь вечером, когда синее полотнище неба прорвал острый бивень луны, а рядом, точно маленькая птичка, выпорхнула звездочка, Слон ощутил, как отчаянная тоска сменяется тихой грустью, и целый час, не шелохнувшись, глядит в небо.
Глядел, глядел и вдруг услышал голос своего единственного друга:
— Все! Ты мне больше не друг!
Слон огляделся, но Пеночки не увидел. Тогда, от волнения громко топая, он развернулся влево, потом вправо: Пеночки все равно нигде не было.
— Ой, а ты где? — испуганно спросил Слон.
— Я здесь! Я уже целый час сижу у тебя на макушке! А тебе хоть бы что, мой толстокожий друг! — Пеночка чуть не плакала от обиды.