Среди модных стрижек и косичек с бабочками бантов, выделяются бледными сырыми горошинами бритые головы интернатских ребят. С первой секунды разлетаются в прах их затаённые надежды быть «как все». Хотя бы здесь, хотя бы на одно лето. «Домашние» дети сторонятся их: кто-то незаметно, кто-то с подчёркнутым нажимом пера детской бездумной жестокости. Интернатские толпятся подле очередного в их жизни взрослого, от полупустых чемоданов и вправду исходит неприятный запах.
К счастью, настоящее детей редко – несбывшееся прошлое их родителей. К несчастью, – вдохновение и поэзия нечасто предваряют появление людей на свет. В сравнение с расчётливыми «домашними», интернатские дети – романтики, хотят стать капитанами. Мальчишкам кажется, что, покинув неласковый к ним край, навсегда распрощаются с грубыми окриками в свой адрес. Раздражённые наивностью, воспитатели пригибают их головы к парте, гнут свою линию, добиваясь послушания. Так проще. Не впускать чужих детей в сердце, вымещая на них же злобу за то, что сам дурён. Угрозами и насилием вкореняется отсутствие собственного достоинства. Приятно приласкать малютка, за которым тыл многочисленной родни. Быть элементом сложившегося здания куда проще, чем возводить сооружение на пустом месте. Около одинокого дерева вскоре вырастает трава, под его сенью находят приют птицы. А люди… те чаще берутся за пилу, дабы не нарушать монотонности пейзажа, так оно чаще… чище.
Бум негодования вызывает тигрица, с рыком отмахнувшаяся от младенца в мохнатой тельняшке. Вызывает сомнение добропорядочность кукушек. Лишённого материнской защиты представителя мира животных ожидает скорая гибель или приют новой семьи, в которой не станут разбирать, чей ты, а согреют, накормят и накажут, как полагается, по заслугам. Никто не заснёт без поцелуя на ночь. Старая медведица, передавая на воспитание своё непоседливое потомство более молодой, в течение долгих недель испытывает добропорядочность приёмной матери. За единственной жалобой последует немедленная отставка. Поведение медведей вызывает восхищение, но чем провинился человеческий детёныш? Отчего у него-то всё не так? Неужели, умение рассуждать лишает сострадания?
Сиротский дом невольно порождает монстров, страждущих мщения. Неосознанное неодолимое желание, чтобы кто-то испытал хоть часть пережитого самим. Вот, с этим они и приезжают в лагерь. Расквитаться, насколько получится. Иначе… как жить дальше?
Итак, заводской пионерский лагерь. Моя чёртова дюжина, 13 отряд. Девочки все домашние. Обживаются, раскладывая по тумбочкам пупсиков и пудру. Мальчишки из интерната. Пинком загнав чемоданы под кровать, выбегают из корпуса и снуют. Лиц не разглядеть, со стороны, так ни дать не взять – муравейник в панике летнего ливня. Городское суматошное судно взято на абордаж много мачтовым лесным кораблём. Как только два борта разойдутся, потеряв друг друг а из виду, я обращу на себя внимание, а пока – стою в стороне, и слежу за тем, чтобы абордажные крючья, разойдясь, не оставили кого-либо за бортом.
Проходит день, второй, третий… Дети, как дети: бегают, дерутся, бьют стёкла и не желают спать после обеда. Захожу в комнату: «Мальчишки, отбой!». Разговоры прекращаются и вдруг, как выстрел над ухом: «Будьте его мамой!» Вздрагиваю и поворачиваюсь на голос: «Чьей?!» Двое ребят подводят парнишку. Делается стыдно и страшно. Отвечаю сразу, честно, то, что в состоянии выговорить: «Это слишком серьёзно, чтобы так, сразу решиться.»
Глаза мальчишек меняют цвет, они явно растроганы, рады, что не обманула и принимаются раскрывать настежь все западни своих сердец, их тайны и секреты.
– Мать… бутылка… отец в тюрьме… подбросили… сирота… у меня никого нет… – последняя, сдобренная оскалом улыбки фраза поставила точку терпению:
– Всё! Хватит! У вас есть я. – Вырвалось, как на волю…
Один из мальчишек слишком уж увлёкся зондированием носа. Решительными шагами направляюсь в его сторону, и, о, ужас! – ребёнку, которому едва минуло восемь, испуганно прикрывает голову рукой, одновременно зажмуривая глаза.
В пору зажмуриваться самой, но спрашиваю ласково:
– Как тебя зовут?
– Ваня.
–Ванечка, разве я тебя бью?
–Нет.
–А почему ты прикрываешь голову рукой?
– Не знаю.
–Тебя в интернате бьют?
– Да.
– По голове?