(И куча снимков о жизни птиц, и белок, которых обожаю)
Перина крон. Пустой карман поляны.
Истерзанный оврагами лесок,
И лютик пьян под боком мяты пряной.
Ручей тропинки и последний сок
Кровавой течью по стволу берёзы,
Ещё один её души надрез,
Но кровь уймётся, течь устанут слёзы,
А был ли повод, с ним ли или без?
Пиджак накинет на округу вечер,
Умерит звуки и приглушит свет.
Не врите мне, что время чем-то лечит.
Оно калечит нас! Иного нет.
«Прочитал. потом ещё и ещё. Запомнил сразу. Это будто про меня.
Благодарю.!!!»
Ты… запоминаешь мои стихи наизусть! Я их не помню…
«Ну ты меня просто балуешь! Читаю с удовольствием не буду кривить душой, некоторые не нравятся. Но, во всяком случае без издёвки ....
И конечно, нет тихой ярости, которую у меня вызывают Маяковский или Есенин. Я тут прошёл обследование … – "состояние больного соответствует тяжести заболевания". Ну, это как средняя температура пациентов в больнице… Лето стоит на пороге, но не заходит.. холодно, как никогда… однако, езжу на своё любимое болото в заповедник…»
«– Серёж… Молчишь? Ну…читай.»
«– Вот это спасибо!!! Читаю!!!!!!!!»
Перечитывая твои письма, одно из горьких, вижу фразу, которой не замечала тогда:
– …Я мало пишу сейчас. да и вообще … (…)… прошу, не пиши про это, просто надо было выговорится.
Ты знал… ты определённо знал, как мне дорог, и понимал, что не удержусь, стану писать о тебе, и плакать над письмами, вглядываться в снимки, чтобы отыскать в них то, недосказанное, услышать не расслышанное вовремя…
В мае 2017-го, перед Днём Победы, когда один из моих очерков распечатывали, складывали наподобие фронтовых треугольничков и раздавали всем на улицах города, получила твой трогательный отклик:
«Были бы силы, я бы тоже сделал и здесь..
Перечитываю его снова и снова. Отправил … своей родне и друзьям. И все говорят тебе спасибо. Ты напомнила людям, что надо быть людьми, что есть такие чувства, как память, боль и любовь, уважение к тем, перед кем будет поздно извиняться за бессердечие, когда они уйдут
Путано написал…»
Хочется рассказать о тебе всё, а надо многозначительно умолчать о многом. Бывало, ты посылал мне нечто и просил уничтожить по прочтении. Это было важно для тебя. Я читала и удаляла без сожаления, ибо иначе с друзьями нельзя, и ты это знал наверняка.
Воспоминания, как осенние листы, всегда обрывочны. Не кряду, невпопад, обгоняя друг друга, или стараясь остаться незамеченными, они хватают за горло холодной рукой так крепко, что невозможно удержаться от слёз.
Стихия плетения кос у растрёпанной тучи,
Пощёчин ожоги и ветер песчаный, колючий, -
Всё в кучу. Глаза, словно летние ночи, сухи…
Не мы сочиняем, а нас обретают стихи.
По слухам, конечны: покой, достоверность и Лета.
Приветы в рассрочку, кредиты надежды, советы.
Ведь жизни течение – миф. Это – зал ожиданья.
Багаж – он лишь в сердце. Звонок. Стук.
Колёс расставанье.
С дорогой, с минутой, с расчётом,
что в тающем прошлом
Одно лишь плохое, а встречи с одним,
но с хорошим.
«… На мой взгляд, это лучшие твои стихи – я читал и перечитывал, пока не выучил наизусть. Думаю, это стихотворение многих заставит замереть.
…я краток…»
Краток не только ты, всё ненадолго.
«Весь наш оптимизм исчезнет, когда столкнётся с реальностью смерти…»
За два месяца до… ты прислал снимок квинтэссенции своей жизни, пометив фразой «…и это всё?»
Мне стало страшно. Совсем. И вышло то, что вышло:
И это всё?! Вам мало дней ненастных?!
И солнечных?! И чувств, как солнце, ясных!?
Морщины жизни… Что же, ясень строен,
Покуда стоек, весел и спокоен.
А нам как быть?! Ведь гоним зиму в лето,
И, огорчившись, сетуем на это.
Но сами, мы, сминаем время. Кромка
Всегда остра, да льдинка тает ломко.
Как наш намёк, на всё, что так, казалось.
А отвернёшься – сбудется, сказалось.
У мачт мечты – один навеки парус.
Попутный ветер, ванты, стеньги, старость…
«– Не заставляй меня плакать…»
«– Тьфу ты, Серёга! Да что ж такое?! Меньше всего я хотела тебя задеть… Прости, друг мой. Прости!»
«– Я не в том смысле – ведь плохие стихи не задевают – Спасибо тебе!»
Я помню твой голос. Он звучит во мне, совсем рядом, разбиваясь о лёд того озера, вид которого заставлял биться твоё сердце, суть которого теперь только одна – твоя душа.
Неужели это и вправду всё? Я схожу с ума.