– Да, – согласился я, подумав. – Я разозлился. Закричал, замахнулся рюкзаком, погнался. Она испугалась, побежала. Но я развернулся и ушёл.
– А дети где в это время были? – спросил Иванов, продолжая меня разглядывать.
– Какие дети? – не понял я. – Не было никаких детей.
– А что же вы такое кричали, – уточнил Иванов, – когда за ней гнались?
– Не помню, – пожал я плечами. – Кажется, «заткнись». Или «убью». Какая разница?
– Вы действительно хотели её убить? – Иванов оторвал взгляд от меня и, растопырив свою правую руку, принялся разглядывать обтянутые резиной пальцы.
– Наверно, – кивнул я. – Но у меня бы смелости не хватило. Хотя я сильно злился… Может, и хватило бы.
– А знаете… – Иванов снова поднял на меня взгляд. – Честно говоря, я вам не верю.
– Почему? – я искренне удивился.
– Ну, во-первых, – начал объяснять Иванов, – мне кажется довольно-таки странным, что вы не помните существенных деталей. Если вас обидело слово, произнесённое этой женщиной, то почему вы не можете его точно назвать? Во-вторых, вы так рассказываете об этом случае, как будто вам совершенно наплевать, как вы отреагировали.
– Наверно, да, – вздохнул я. – Наплевать.
– А зачем тогда пришли?
Я задумался.
– Не знаю, – честно ответил я через минуту. – Думаю, просто боюсь, что кого-то рано или поздно побью или убью даже. Хотя даже не знаю, боюсь я этого или нет. А может…
– Так-так, – подбодрил меня Иванов. – Продолжайте, раз начали.
– Может, просто хочу кому-то рассказать, – я поймал себя на том, что тоже рассматриваю свою руку, скопировав жест своего собеседника.
– С какой целью? – тихо спросил Иванов.
– Хочу понять, что во мне не так.
– Ага, – Иванов вдруг встал и, обойдя своё кресло, встал за его спинкой. – А знаете, мне тоже стало вдруг чрезвычайно интересно. Что же с вами не так? Ведь, по вашим словам, у вас вообще нет никаких проблем. Семьи нет, но вы вроде бы этим вполне удовлетворены. Работа есть, но не похоже, чтобы она имела для вас большое значение, и никаких неудобств – опять же с ваших слов – вам не доставляет. Вы выглядите здоровым человеком и, казалось бы, ваши возможности ничем не ограничены. Однако же вы приходите ко мне и жалуетесь на некие психологические проблемы, причём, я бы сказал, неубедительно.
– Вам виднее, – согласился я. – Вы же психолог.
– Ну что же, – Иванов слегка шлёпнул рукой по спинке кресла и двинулся к доске. – Давайте оставим подоплёку вашего визита на потом. А пока попытаемся разобрать описанный вами случай. Вы знаете, что такое abc-анализ?
– Нет, – ответил я. – Могу догадаться, что «а» – анализ, «б» – больной, но что такое «ц»? Церебральный?
– Хм, – Иванов поднял бровь. – Нет. Не угадали. Но начнём сначала. В том случае, который вы описали, да и в бесчисленном множестве других подобных случаев, человек действует бессознательно. Условно говоря, наш мозг принимает решение раньше, чем успевает начать думать. Как это происходит? Есть только некое приблизительное представление об этом. Считается, что в подсознании человека в течение его жизни, а особенно детства, формируется некий свод правил или установок. Неизвестно доподлинно, в каком виде они хранятся, но выразить довольно точно их можно словами. К примеру, таким правилом может быть «нельзя есть сладкое» или «все мужики – козлы». Эти правила возникают, исходя из опыта, воспитания или основываясь на неких личных впечатлениях, но в данном случае это не очень важно. Назовём набор таких правил кодексом.
Мозг способен в некоторых случаях принимать решения только на основе этих правил, не прибегая к сознанию. Чаще всего это происходит, если он отыскивает некое соответствие ситуации вокруг вас и утверждения из кодекса. Например, если вы подсознательно считаете, что вам нельзя есть сладкое, а вас кто-то пытается накормить, скажем, конфетой, то вы можете резко разозлиться. И вы даже не успеете как следует понять, что тот, кто это делает, желает вам только добра.
Итак, что представляет собой abc-анализ? Это просто попытка разобрать ваше поведение, разделив его на составляющие.
Иванов взял маркер и провёл на доске две вертикальные черты, сделав среднюю часть получившейся таблицы заметно шире остальных.
– Пусть a – это ситуация, толчок, исходные данные. В данном случае «сердитая женщина».
Он написал эти два слова в левой части и повернулся ко мне, словно бы ожидал моей реакции, а затем, не дождавшись, продолжил:
– С – это ваш эмоциональный всплеск, агрессия. Для вашего конкретного примера запишем «гнев, пожелание смерти обидчику».
Иванов опустил руку с маркером и снова поправил очки: