— Доброе утро, Макс, — игриво поздоровалась Эмма. Со сна, ее голос был хриплым и чертовски сексуальным.
— Ради Бога, пожалуйста, скажи, что у тебя ничего не болит, — чуть ли не умоляя, прошептал он.
Чтобы посмотреть на него, Эмма оперлась на локоть и перевернулась на живот, попкой кверху. Глаза Макса немедленно приковались к этой её потрясающей заднице.
— Не так, чтобы очень, но, честно говоря, кое-какие… проблемы… …требуют заняться ими в первую очередь. — Девушка слегка покраснела.
Макс посмотрел на ее смущенное лицо и широко улыбнулся:
— Ванная там.
Он ещё не успел показать, как Эмма выскочила из кровати и голышом помчалась через комнату. Откинувшись спиной на подушки, Макс наслаждался этим зрелищем, пока дверь ванной за ней не захлопнулась. Он фыркнул, когда услышал ее облеченный вздох. Улыбаясь, молодой человек вылез из кровати и подхватил свои джинсы.
— Хочешь кофе? — крикнул он через дверь ванной, как только она спустила воду. Эмма приоткрыла дверь и выглянула из-за неё:
— А чая нет?
Сдвинув брови, он на секунду задумался, мысленно составляя перечень того, что могла оставить в свой последний визит его мама:
— У меня есть «Дарджилинг», «Эрл Грей» и «Пряный чай [18]».
— «Пряный чай», сладкий, со сливками?
— Сейчас будет. Можешь позаимствовать мою зубную щётку; вещи из твоей квартиры мы заберём сегодня попозже, — сказал он и вышел из комнаты, игнорируя ее внезапно нахмуренные брови. Уже в коридоре он натянул джинсы и направился на кухню. Бодро насвистывая, Макс принялся готовить её чай и свой кофе, одновременно пытаясь сообразить, что можно приготовить на завтрак своей маленькой привередливой половинке. Он достал яйца, зная, что на худой конец сможет приготовить омлет с тостами, и не выглядеть при этом на кухне полным кретином.
— Ты должен мне рубашку, Лайон-О.
Он повернулся и, увидев Эмму в своей рубашке, почувствовал, как сразу отвердел его член. Она практически целиком утонула в ней, но всё равно выглядела чертовски привлекательно. Особенно учитывая, что под рубашкой на девушке ничего не было. Её взъерошенные волосы и распухшие от поцелуев губы довершали облик женщины, только что занимавшейся любовью.
Затем он посмотрел в её глаза и чуть не выронил из рук яйца.
Её глаза, полные тепла и страсти, блестели золотом. Окидывая её взглядом с головы до ног, он почувствовал, как его собственные глаза вспыхнули в ответ. Оставив яйца на кухонной стойке, Макс устремился к ней.
— Эмма, — промурлыкал он, обхватывая её за талию.
— Мм? — она поглаживала его грудь своими маленькими ладошками, цепляясь пальцами за растущие на ней волоски.
Он наклонился ниже и припал к своей метке, застонав, когда она обнажила горло.
— Ты изменяешься.
— Что? — спросила она с рассеянным видом, скользнув руками к застёжке на его джинсах. — Ты такой вкусный, — прошептала она, облизывая его шею заострившимся языком.
Макс задрожал:
— Эмма, — простонал он, когда её зубы прикусили его за шею. Её клыки удлинились. — Ты изменяешься, любимая.
— Помнится, ты говорил, у меня есть два дня, — пробормотала она, запуская руку к нему в джинсы. Довольно вздохнув, она погладила его член, вытащила наружу и провела большим пальцем по его головке.
Макс снова застонал. Он был готов повалить её на стол и взять – быстро и жёстко. Однако если она изменится раньше, чем они закончат, возникнут проблемы.
— Эмма, ты должна остановиться.
— Кто сказал? — Она опустилась перед ним на колени и, взяв его член в рот, начала слегка посасывать его, водя языком вдоль щели на головке.
— Мм… ты, и правда… такой вкусный. — Эмма облизала губы, соблазняя его и поддразнивая.
Макс неотрывно смотрел на девушку и боролся со своими инстинктами. Ему хотелось двигаться у неё между губ, удерживая за голову, хотелось излиться в ее в рот и удостовериться, что она проглотит всё, до последней капли.
Но она изменялась. И он должен был вести себя ответственно. Ведь он – Альфа, его задача – оберегать её и…
Она снова обхватила его член губами, скользя по его древку вверх и вниз, её голова двигалась с постоянным ритмом, и стало ясно – ещё чуть-чуть – и он кончит прямо ей в горло. С рычанием, Пума возобладал над ним; он схватил её за голову обеими руками и удерживал на месте, к собственному удовольствию.
— Вот так, малышка, язычком, давай, — глухо прорычал он, наблюдая её наслаждение, когда он медленно двигал своими бедрами, скользя между её губами. В ответ девушка слегка изогнула свой озорной язычок и резко провела им по пульсирующей вене, захватив кончиком её выступающую грань.
Едва Альфа взял в нем верх, его рука переместилась к ней на затылок и он, демонстрируя своё доминирование, мягко забрал в кулак её волосы. Он почувствовал, как по всему позвоночнику пробежал озноб, предвещая приближение оргазма, но Макс продолжал держать ритм неизменным, чтобы не дать ей задохнуться, когда он будет вынуждать её взять всё, что она сможет. Склонившись, он любовно мурлыкал ей, говоря, как восхитительны ее жаркие губы и как прекрасна она сама.
Почувствовав, что её резцы начинают заостряться, он выпустил её волосы и передвинул руку под её подбородок.
— Соси, Эмма…, — велел он, лишаясь последних остатков самоконтроля и высвобождая всю свою энергию в наступающем оргазме.
Девушка дразняще щёлкнула язычком и повиновалась. Втягивая щёки и мурлыча всё громче, она сосала головку его члена, делая его оргазм ещё интенсивнее. Выгнув спину и откинув голову назад, он извергся ей в рот; его завершающий крик походил скорее на первобытный рёв его Пумы. Его подруга приняла всё, что он дал ей, сглатывая до последней капли, пока он удерживал её голову.
С удовлетворенным, громким урчаньем она вылизала его дочиста, и только затем поднялась. Нежно заправив его обмякший член в джинсы и застегнув молнию, Эмма похлопала его по груди.
— Ты всё ещё должен мне рубашку, Лайон-О.
С озорной улыбкой она неторопливо направилась в спальню, её задница соблазнительно покачивалась под его рубашкой. Макс усмехнулся и, забыв про яйца, последовал за ней туда же.
Эмма весь день чувствовала себя как на иголках. Она в который раз поссорилась с Максом, настаивая на том, чтобы выйти после обеда на работу и дать Бэкки её законный свободный вечер. Девушка чувствовала, как пытаясь вырваться на свободу, Пума медленно движется под её кожей; Макс предупредил её, что может случиться, если она позволит этому произойти в его отсутствие. Как будто ей так уж хотелось превратиться в горную львицу прямо посреди магазина! Он ворчал всю дорогу: и пока они ехали в её квартиру, и пока она переодевалась, и пока добирались до »Жёлтофиолей». К тому времени, когда Макс высадил её у магазина, она уже была готова укусить его, да так, чтобы ему не поздоровилось. Меряя размашистыми шагами складское помещение, когда не нужно было обслуживать покупателей, она чувствовала себя словно запертой в клетке. Эмме удавалось удерживать глаза от изменения при помощи уловки, которой на скорую руку научил её Макс, когда понял, что она не уступит. И пообещал, что заберёт её после работы. Эмма согласилась с ним, понимая, что вряд ли сама будет в состоянии вести машину.
Не в силах дождаться окончания рабочего дня, она закрыла магазин на час раньше, оставив счета и квитанции на долю Бэкки. Ей требовалось больше места, чтобы ходить, больше пространства, чтобы… бегать.