Макс жестко улыбнулся.
— В таком случае, их ждёт сюрприз.
— Не сомневаюсь.
Мужчины прождали какое-то время, прежде чем почувствовали взрыв силы, исходящий из точки недалеко от выхода в сад. Удар был таким мощным, что даже Макса чуть ли не заставил склониться перед ним. Лицо Саймона искривилось, когда он с большим трудом удержал вертикальное положение, приложив к этому всю свою силу воли. Эмме, наконец-то, надоело такое отношение к ней, и теперь она с гордостью прокладывала себе дорогу через толпу; её сила явно соответствовала силе Макса, если даже слегка не превышала её. Макс и Саймон сумели найти местечко, откуда могли наблюдать её королевский выход из танцевальной залы. Эмма шла, не поворачивая головы и смотря прямо перед собой; радужка глаз сияла чистейшим расплавленным золотом. Она плавно двигалась прямо к дверям в сад; её шаг, ровный, но чувственно-страстный, захватил внимание всех окружавших её людей. Потрясённые лица, и не одно и не два, поворачивались вслед за Эммой, когда она, окутанная своей силой, словно мантией, прошла сквозь двустворчатые двери и вышла в сад Фриделинда, каждой клеточкой своей сущности утверждая своё право быть Кураной Макса.
— Боже, она чертовски сексуальна, — усмехнулся Макс, наблюдая, как его донельзя разозлённая половинка неторопливым шагом выходит в ночную тьму. Сексуальное покачивание её бёдер приковало к себе внимание не одной пары мужских глаз. Он не удивился тому, что Пумы расступались вокруг Эммы, оставляя на полу вслед за ней пустую дорожку.
— Да, хорошо тебе. Идите домой поскорей, трахайтесь как кролики, понаделайте маленьких Альфинят, чтобы дяде Саймону и тёте Бэкки было с кем поиграть. Кстати говоря: может, теперь, мы отправимся на поиски моейженщины? — прорычал Саймон, уже начиная проталкиваться через толпу.
Макс лишь ухмыльнулся, слишком довольный и гордый за Эмму, чтобы приструнить Саймона. Он продвигался через толпу вслед за Саймоном и чуть не врезался в него, когда тот внезапно остановился.
— Саймон?
Саймон оглянулся на Макса, с выражением замешательства и страха на лице.
— Я чую кровь.
Макс принюхался. Там, в вечернем ветерке, он почувствовал резкий запах крови, смешанный с запахом Бэкки, Эммы… и Ливии?
Глаза Саймона обернулись золотом, когти вспороли кожу на перчатках фехтовальщика.
— Бэкки истекает кровью! — он бросился в ночь, следуя по запаху крови его суженой.
— …Твою мать!
Макс поспешил за другом, зная, что если Ливия причинила Бэкки вред, то понадобится чудо, чтобы не позволить Саймону убить её.
Эмма едва сдержала дрожь, охватив взглядом открывшуюся перед ней картину. Ливия прижала Бэкки к земле, её когти находились над незащищённым животом Бэкки, а зубы – прямо у горла девушки. Бэкки таращилась на Эмму, заметно напуганная, вся в крови от многочисленных мелких ран, нанесённых когтями Ливии, и особенно от одной, страшной на вид, кровоточащей раны от укуса на левом плече. Обнажённая рапира Бэкки валялась вне её досягаемости, вероятно, выбитая у неё из рук, когда Ливия набросилась на неё. Её шляпа также слетела во время схватки, примостившись у розового куста. На руках Ливии были порезы и косая царапина на правой щеке, доказывающие, что Бэкки сопротивлялась.
Ливия зарычала – одна кошка предупреждала другую: добыча моя! – и Бэкки застыла.
Эмма, всё ещё стараясь успокоить бешеное биение сердца, подбоченилась, руки уперлись в бёдра. Ей надо было найти слабое место Ливии, переключить её внимание на себяи заставить к чёртям отвязаться от Бэкки, пока никто не погиб.
— Похоже, пероксид [23]просочился в твои мозги, раз ты решила, что это –хорошая идея. Чего ты достигнешь, убив Бэкки, – разве только взбесишь Макса и Саймона, и испортишь свой маникюр?
Ливия снова зарычала, но не усилила хватку на горле Бэкки. Когти продолжали удерживаться над животом Бэкки. Эмма ломала голову, пытаясь придумать, как безраздельно завладеть вниманием Ливии.
— У тебя что – Ливерснапс [24]кончился или ещё что? О, погоди, это же для собак.
Ливия вонзила когти в живот Бэкки, заставив её задохнуться. Бисеринки алой крови, чёрные в темноте ночи, струйками потекли по бокам Бэкки. Ливия отпустила горло девушки и медленно подняла голову. Она согнула руку, запуская когти ещё глубже.
— Я хочу кольцо Кураны.
Ошеломлённая, Эмма уставилась на неё.
— Кольцо не сделает тебя Кураной, Ливия.
Ливия презрительно усмехнулась.
— Для них – сделает! — она мотнула головой в сторону дома, указывая на Пум, оставшихся внутри. — Если они увидят, что я забрала у тебя кольцо, они больше никогда не признают тебя Кураной. — Она улыбнулась, клыки блеснули в свете луны. — Они увидят тебя такой, какой ты и была всегда: жалкой, слабой, никому ненужной желтофиолью. Макс будет моим, как и должно было быть; у него не будет выбора. Он и я будем управлять Прайдом, как было предназначено, а ты останешься всего лишь шлюхой Альфы.
Эмма задумчиво кивнула. Оставаться сосредоточенной на Ливии, а не на подруге, потребовало от неё напряжения всех её сил.
— Да, так и есть. Кроме одного. Нет, пожалуй, даже двух.
— И что же это такое?
— Первое, Максу не нужна твоя крашеная-перекрашеная уродская задница.
— Эй! Я натуральная блондинка!
Этой женщине, очевидно, не досталось такос [25]на праздничном блюде маскарада. Эмма мысленно закатила глаза. Она поняла, как следует вести себя с Ливией.
— Второе, пусть даже без кольца: Курана – я. — Энергия Эммы вырвалась, сильным ударом достигнув женщины, находящейся перед ней. — Отпусти Бэкки. Немедленно.
Ливия захныкала, когда Эмма заставила её выполнить своё требование. Под давлением приказа Эммы её руки начали трястись; Ливия медленно, с неохотой вытащила когти из живота Бэкки. На четвереньках, сгорбив плечи, она сползла с Бэкки. Воля Эммы вынудила её отступить от окровавленной девушки.
— На колени!
Приказ Эммы ударил по ней словно кулаком, заставив Ливию опуститься на колени. Она дрожала, упорно пытаясь высвободиться, её лёгкие с трудом вдыхали и выдыхали воздух, но Эмма держала её в силках своей воли.
Краем глаза Эмма заметила, что Бэкки помогает Макс, что позволяло ей спокойно разобраться с Ливией. Или, по крайней мере, она так думала.
Звук, раздавшийся сзади, заставил волосы на затылке подняться дыбом. Теперь она поняла, почему пумы заслужили название «горных крикунов» [26], когда Пума Саймона издал пронзительный вой при виде израненной суженой. Прежде чем Эмма успела остановить его, Саймон, выпустив когти, набросился на Ливию и опрокинул её на землю.
— Я должен убить тебя тут же, на месте, — прорычал он, вонзая когти в её живот в том же месте, где она ранила Бэкки. Его клыки удлинились. Запах крови и страха сгустился в воздухе, когда Саймон пригнулся к ней. — Я мог бы разорвать тебе глотку прямо сейчас.
Эмма взглянула на Бэкки и увидела её, дрожащую от страха, поддерживаемую на месте только руками Макса.
— Саймон? — золотые глаза, ослеплённые яростью, встретили её взгляд. — Ты насмерть перепугал Бэкки.
Эмма наблюдала за ним, когда он посмотрел на Бэкки. Казалось, её вид её немного успокоил его, хотя когти всё ещё оставались вонзёнными в плоть Ливии.
— Бэкки, — девушка подпрыгнула от звука его голоса и застонала, ведь её раны всё ещё кровоточили. — Что ты хочешь, чтобы я сделал с ней?
Макс громко выдохнул; по сути, Саймон предлагал Бэкки согласиться на убийство.
— Саймон? — это была больше просьба, чем вопрос, но о чём – Эмма не поняла.
— Скажи мне, Бэкки. Каким будет наказание Ливии за то, что она поранила тебя?
Бэкки сморгнула слёзы и посмотрела на Ливию.