Эта резкая перемена настроения – от мечтательного к мстительному – заставила Макса усмехнуться, особенно когда его собственные яйца подтянулись при мысли о нарисованной ею картинке. Хотя, глядя на то, как Саймон себя вел, беспокоиться ей было не о чем.
— Напомнишь мне не злить тебя?
— Ну что ты! Я не из тех, кого следует бояться.
Она поманила его пальчиком, и он услужливо наклонился, вдыхая аромат её розовых духов.
— У Бэкки в колледже была подруга, так она научила её кастрировать козлов, — доверительно прошептала она ему на ухо.
Макс выпрямился, в изумлении глядя на Бэкки, и отступил от маленького, невинного на вид чертенка, который мрачно кивал ему.
Он откинул голову назад и расхохотался так, как не смеялся уже многие месяцы.
Всё ещё улыбаясь, Макс забрался в грузовик Саймона.
— Что там, чёрт возьми, Эмма сказала тебе, чтобы заставить тебя так смеяться? — недовольным тоном спросил Саймон.
— Уверен, что ничего для тебя интересного, — покачал головой Макс.
— Мне судить, — огрызнулся в ответ Саймон.
Макс предупреждающе рыкнул на своего Бету, которому хватило такта хотя бы выглядеть виноватым.
— Извини.
— Не хочешь рассказать мне, о чем вы там говорили?
Макс не спрашивал, и Саймон знал это. Он вздохнул.
— Бэкки. Она не разговаривает со мной, едва смотрит на меня и убегает из комнаты, как только я туда захожу. Чёрт, если бы она могла это устроить, – уверен, она выскакивала бы из нее ещё до того, как я войду!
— Значит, Эмма тебя не интересует?
В ответном взгляде Саймона была смесь откровенного изумления и ужаса, так что Макс расслабился, а его страхи по поводу чувств друга к Эмме рассеялись. Это был взгляд, которым ответил бы брат на вопрос, не находит ли он свою сестру сексуальной.
— Эмма хочет свести вас двоих. Я решил проверить, нужно ли это тебе, прежде чем начать помогать ей.
— Дружище, если вы с Эммой убедите Бэкки дать мне шанс, я буду благодарен вам всю оставшуюся жизнь, — Саймон помотал головой и ожесточённо нахмурился. — Я понятия не имею, что такого я сделал, чтобы настолько отвратить её от меня, но если мне вскоре что-то не представится, – я потеряю её. — Саймон выглядел совершенно несчастным. — Я почти уверен: это моя пара.
Макс мысленно потёр руки в предвкушении.
— Посмотрим, что тут можно сделать.
Он проигнорировал косой взгляд Саймона, ленивая улыбка Беты была слишком близка к самодовольной ухмылке.
— Эмма определённо выросла в очень привлекательную женщину, так ведь?
Макс изо всех сил старался, но не смог спрятать улыбку.
— Да.
Саймон одобряюще кивнул.
— Она была бы превосходной Кураной.
Макс улыбнулся. Мысль, что Эмма станет его Кураной, будет править с ним рука об руку, соединится с ним до скончания дней как его пара и супруга – была чрезвычайно привлекательной. Не имея привычки тратить время попусту, когда он хотел добиться чего-нибудь, Макс начал обдумывать план завоевания их женщин.
Глава 2
Эмма повесила табличку «Закрыто», опустила защитный экран и, утомленно вздохнув, заперла дверь.
Преподобный отец прямо-таки влюбилсяв Мадонну Саймона. А ей было интересно, заметил ли кто-то еще её сходство с Бэкки. Именно это придало Эмме храбрости обратиться к Максу. Это, и ещё то, как выглядело лицо Бэкки, когда она смотрела на Саймона. Ну и конечно, с каким вниманием Саймон следил за каждым движением Бэкки, тоже сыграло свою роль.
С Максом стало на удивление легко разговаривать, как только она поборола свою робость, охватившую её сначала. От его близости сердце бешено колотилось, а язык, как всегда, отказывался подчиняться, пока он не сделал нелепое заявление о том, что Саймон ей не подходит.
Понятное дело. Саймон подходит Бэкки.
Эмма опустила кремовый ажурный экран на большом венецианском окне, и её окутал полумрак магазина. Пока Эмма закрывала салон, Бэкки уже сверила кассу и благополучно занималась бухгалтерией в задней комнате, с кофейником и огромной упаковкой «Курицы Гунбао [6]» под рукой.
Ей нравилось это время суток. На улицах было пусто, за исключением тех немногих, кто шел домой или поужинать в любимом ресторане. Неяркий свет раннего вечера отбрасывал своё сияние на всё, к чему мог прикоснуться, заставляя город казаться мягче и романтичнее. Вздохнув, Эмма прошла в служебную комнату и взяла плащ и сумочку. Она помахала Бэкки, и та, улыбаясь, махнула ей в ответ вилкой. Эмма выскользнула из магазина через заднюю дверь.
— Эмма.
Вскрикнув, Эмма отшатнулась назад и выхватила из кармана баллончик, прежде чем поняла, что человек в тени – это Макс.
— Черт тебя подери, Макс!
— Прости. — По нему не видать было, что он сожалеет, скорее – едва сдерживает смех. — Только не доставай пока свою грейпфрутовую ложку.
Сердце её еще бешено колотилось. Она убрала баллончик и сердито уставилась на него.
— Ну?
— Черт, так ты приветствуешь тех, кто хочет тебе помочь?
Сердце давило на ребра, и она приложила руку к груди, чтобы успокоиться. Эмма посмотрела на него в тусклом свете. Сукин сын смеялсянад ней.
— В чем помочь?
— Соединить Бэкки и Саймона, конечно.
— Да?
Она наблюдала за тем, как он приближался к ней. Выглядел он самодовольным.
— Ты хочешь, чтобы Саймон и Бэкки были вместе? Я могу помочь тебе в этом, — он взял её за руку и накрыл своей. Внезапно он нахмурился и огляделся. — Кстати, где Бэкки?
— Она еще в магазине, работает с бухгалтерией, — ответила она рассеянно, замечая только их соединённые руки. Его рука была будто высечена из камня, сильная, крепкая и, наверное, очень надёжная.
Его лицо побелело.
— Поздно вечером ты вышла одна.
Это был не вопрос, это было утверждение. Он выглядел так, будто сам не верит своим словам.
— Да. Я всегда так делаю. У меня там машина. — И Эмма свободной рукой показала на парковку, одновременно осторожно пытаясь высвободить другую из его хватки, внезапно ставшей железной. Бэкки жила в квартире над магазином, а Эмма – на другом конце города. Когда Бэкки закончит со счетами и доест свой ужин, она, наверное, поднимется в свою крошечную квартирку и будет лоботрясничать перед телевизором.
— Ты носишь баллончик. Я так понимаю: в районе неспокойно.
Она неохотно кивнула.
— Везде неспокойно, даже здесь, ведь поблизости колледж.
Он начинал тревожить её. Хотя его лицо все еще оставалось бесстрастным, что-то изменилось в глазах. Они странно блестели, будто он злился. Она решила не говорить ему, почему носит баллончик.
— На тебя здесь раньше нападали?
Эмма вздрогнула и сразу постаралась увильнуть, пробурчав:
— Тут совершенно безопасно, и Бэкки прислушивается к звуку моей машины. Вот и сейчас: она выскочит с минуты на минуту, готовая уничтожить любого, кто будет приставать ко мне. Так что может, всё же соизволишь ослабить чуть-чуть свою мёртвую хватку? — Теперь она вздрагивала уже от боли: рука была будто в тисках.
Отпустив руку, он внимательно посмотрел на нее. Девушка могла поклясться, что его глаза сияли золотом в свете луны – до того как он моргнул и иллюзия исчезла, вернув им их обычный голубой цвет. Он медленно обходил вокруг неё, кружа, словно хищник.
— Кто тебя обидел, Эмма?
— Да что с тобой такое? — Эмма отдернула руку и потерла её. Интересно, синяки останутся? В ожидании ответа Эмма сердито посмотрела на него.