И сразу же после этого, не успел я даже слово вымолвить, девушка обвила меня за шею обеими руками и крепко прижалась при этом нежной своей щекой к моей щеке, весьма небрежно выбритой. Со стороны могло показаться, что мы с ней сейчас крепко целуемся, но, кажется, у девушки и в мыслях ничего подобного не было.
— Не обращайте внимания! — торопливо прошептала она мне на ухо. — И извините, пожалуйста, за этот небольшой спектакль! Просто мне срочно необходимо было избавиться от приставания вон того очкастого типа, который уже второй час за мной как приклеенный по всему залу таскается! Достал уже, сил нет!
Скосив глаза, я и в самом деле смог рассмотреть неподалёку от нас некоего молодого человека, сутуловатого, худощавого, с норвежской бородкой (её ещё шкиперской называют) и в больших роговых очках. В каждой руке молодой человек держал по пузатому бокалу с шампанским, а в глазах очкарика, устремлённых прямо на меня, легко прочитывалась горькая обида, густо перемешанная с вполне понятной неприязнью.
Впрочем, продолжалось эта наша дуэль взглядами весьма недолго, несколько секунд всего. Потом очкарик, обронив оба бокала разом, повернулся и тотчас же затерялся среди возбуждённо скачущей и ревущей толпы.
— Он ещё не ушёл? — вновь прошептала девушка, по-прежнему продолжая крепко обнимать меня за шею. — Или ушёл уже?
— Уже ушёл? — с некоторым даже сожалением выговорил я. — Так что можете прекращать свой маленький спектакль. А за мною тогда аплодисменты.
— Извините ещё раз!
Девушка отпустила мою шею и сделала шаг назад. Впрочем, почти сразу же остановилась.
— Ну, и где же аплодисменты? — с какой-то даже насмешкой в голосе проговорила она.
Ничего на это не отвечая, я лишь молча рассматривал девушку.
Молодая, красивая, загорелая. И блондинка настолько, насколько это вообще возможно: волосы, одновременно, золотистые и почти белые, или это они от солнца успели так выгореть.
— Ну, так что с аплодисментами? — всё так же насмешливо повторила девушка.
В это время музыка загрохотала с таким энтузиазмом, что если бы я сейчас и попытался хоть что-либо ответить, вряд ли девушка меня смогла бы расслышать.
— Здесь слишком шумно! — не проговорила даже, прокричала она, вновь придвигаясь ко мне почти вплотную. — Давайте поищем какое-либо место потише, чтобы я могла там спокойно перед вами извиниться, а вы меня, соответственно, простить!
— Или не простить, — немного помолчав, добавила девушка, не переставая при этом насмешливо и, одновременно, как-то загадочно мне улыбаться.
После этого, крепко ухватив меня за руку, она направилась в сторону выхода. Напрямик, через всю эту толчею и сумятицу. А я покорно шёл следом, и таким вот образом мы, наконец-таки, вновь очутились всё в том же излюбленном моём баре, который по-прежнему был забит до отказа.
Тут девушка остановилась и отпустила мою руку. Потом некоторое время просто смотрела на меня, и я, соответственно, тоже на неё внимательно взирал.
— Давайте, я вас чем-нибудь угощу? — неожиданно предложила девушка. — В качестве, так сказать, моральной компенсации.
— Не пойдёт! — Я усмехнулся и отрицательно мотнул головой. — Давайте лучше я вас угощу! И это будет именно моральная компенсация, так как вы просто не посмеете отказаться от этого моего предложения.
— А почему это я должна от него отказываться? — даже удивилась девушка. Потом помолчала немного и добавила: — Меня Снежаной зовут.
— Тед! — ответно представился я. — Тед Тайлер!
— Хватит и просто Теда, — задумчиво произнесла Снежана и принялась внимательно осматриваться по сторонам. И я заметил, что увиденное её явно не впечатлило.
— Впрочем, я не намерен угощать вас именно здесь, — поспешно проговорил я. — Ресторан, наверное, лучше подойдёт для этой цели? Как считаете?
— Ресторан подойдёт, — рассеянно заметила Снежана, думая, кажется, о чём-то совершенно постороннем.
Вот таким образом мы и очутились в ресторане. И просидели там почти до самого его закрытия. А после направились в сторону дома. Моего, разумеется.
Ночь наша прошла просто чудесно (для меня, во всяком случае), а утром Снежана ухитрилась незаметно исчезнуть из квартиры, пока я ещё беспробудно дрых. И даже записки для меня не оставила, во всяком случае, я нигде от неё послания так и не смог обнаружить.
А ещё тем утром я здорово припозднился на службу и весьма из-за этого огорчился, хоть никто меня на присутствие в служебном кабинете никогда не проверял. Наверное, я, вообще, мог бы наведываться в свой кабинет через день, а то и через два на третий… и это бы мне вполне с рук сходило. Действительно, свадебный генерал (пардон, майор), что с него, болезного, взять?..