Руки с силой дёрнули меня к себе, и я лицом окунулся прямо в стеклянную поверхность, как бы пройдя сквозь неё. То, что открылось мои глазам по ту сторону, нельзя описать точно так, как оно есть на самом деле. Точная копия родительской кухни превратилась в помещение какой-то неправильной формы, перспектива работала совершенно не так, как у нас. Стены выкрашены в какой то неестественный цвет, то ли персиково-угольный, то ли зелёно-прозрачный, и фрактальные узоры плыли по ним. В нос ударил сладкий запах аммиака и ржавчины, а из тающего окна пробивались ледяные лучи синего солнца. От всего этого меня охватило странное чувство страха и скорби, захотелось покончить с этим всем. И в центре всего этого мельтешения - трёхрукое существо с треугольными зубами и глубокими, чернейшими глазами, в которых лишь ярость. Его металлический крик стружкой вгрызался в мои уши, и я чуть было не потерял сознание.
- ТЫ НЕ ПОСМЕЕШЬ! - Визжала серая сухая тварь, утягивая меня к себе. - ТЫ СЛАБЫЙ ЖАЛКИЙ МАЛЬЧИШКА!
Я почувствовал, как внутри всё сжимается, и я сам сжимаюсь, становясь тем четырёхлетним мальчиком, что испугался собственного отражения. Оно меня съест. Оно займёт моё место. Мама, папа, помогите мне! Я готов расплакаться, я хочу спрятаться в своей комнате под одеялом.
И в этот момент внутри меня что-то щёлкнуло. Школа, университет, Алиса, «Акадо Плаза», похороны родителей, первая любовь, первое расставание, первый снег, чашка кофе поутру. Я вспомнил, зачем я здесь, и отряхнул страх, как собаки отряхиваются от воды.
- А вот тут ты не угадал, бабайка. - Ответил сквозь зубы я, и дёрнулся что было сил назад.
Я вывалился обратно на кухню. Солнце уже садилось, а значит, нужно торопиться и заканчивать. Скользкими от краски руками я схватил приготовленный нож со стола и полоснул им по левому запястью. Холод металла сменился жгучим теплом от раны и бегущей крови. Перехватив ручку ножа больной рукой, я обмакнул пальцы и принялся выводить иероглиф поверх разлитой по зеркалу краске. Руки зеркального существа то и дело мешали, и мне приходилось бить по ним ножом. На пол сыпались мелкие стеклянные осколки, а кухню наполнял вой и гул. В конце концов, я смог нарисовать заветный иероглиф.
黄
«Жёлтый»
- Оставайся в своей дыре, козёл! - Крикнул я, схватив молоток окровавленными пальцами. - И сам ты жалкий!
С этими словами я, размахнувшись, саданул по зеркалу, отчего оно тут же рассыпалось на множество мелких осколков, выкрашенных в жёлтую краску.
Гул исчез. Была лишь тишина и спокойствие. Я как будто только что избавился от самого тяжёлого камня на шее, что висел на моей шее десятилетиями, постепенно набирая вес.
Отмыв руки от краски и крови, я перебинтовал запястье. Это довольно неудобно делать одной рукой и зубами. Солнце за окном практически проглотил горизонт. Моя ладонь вытащила из кармана мобильник, набрав номер Алисы.
- Слава богу, у тебя получилось... То есть, я знала, что ты справишься. - Голос её был довольно взволнованным, чего я редко мог услышать от этой странной девчонки. - Ты запечатал дверь и уничтожил её. У них на один вход к нам меньше.
- Слушай, раз уж я такой молодец, не расскажешь, почему ты мне помогла, а не спустила собак из своей конторы? - Я решил попытать счастья и спросить напрямую.
Алиса замялась, явно не горя желанием отвечать, но всё же сказала:
- Скажем так, это личное для нас обоих. Они хотели когда-то и меня забрать.