— Ну, понимаешь...
— Понимаю. Колесо в клубе, наверх — литр шампани, колесо — здесь... Не слишком ли круто для первого раза?! Я вообще удивляюсь, как она у вас сразу не сдохла!
— Ну, понимаешь...
— Понимаю. Не поставь я ей гердоса, загнулась бы от сердечного приступа или от инсульта. Так что вы мне по гроб жизни должны, это даже без базара!
— Ну, в общем...
— Короче: шевелитесь, доходяги! Сдать с рук на руки дежурной — это обязательно, понятно?
— Да понятно, че там...
— Нет, ты запомни: ни в коем случае не бросать под дверью, именно с рук на руки! Представляться не обязательно: сдадите — и бегите оттуда. Всё молча. Ясно?
— Ясно.
— Ну всё, одевайтесь и дуйте... Эй там, че вы её гладите? Заснёт — опять реанимировать придётся! Я сказал — бить и трясти, б...!!!
Спустя несколько минут Петя с Женей уже тащили Оксану к сто двадцать четвёртой городской больнице, что располагалась в двух кварталах от «уютного местечка».
Шевелить ногами вредная королева бала категорически не желала, то и дело роняла голову на грудь и норовила отключиться. Приходилось ежеминутно останавливаться и производить предписанные опытным курчавым процедуры: трясти, шлёпать по опухшим от ударов щекам и шипеть в ухо всякие гадости, провоцируя вялое возмущение.
Слава богу, на улице было пусто: близилось утро, столица, отплясав своё и выпив праздничную норму, постепенно отходила ко сну, лишь редкие такси везли домой подгулявших граждан.
Когда до ярко освещённого парадного больницы оставалось метров сто, осведомлённый Женя (он тут вырос, это его родной район) начал притормаживать.
— Ну ты че, я не понял?! — возмутился взмыленный Петя. — Не тормози, чуть-чуть осталось!
— Там это... — Женя замялся. — Ну, короче, там охрана. В вестибюле мент сидит. Или даже два...
— И что?.
— Ну так это... Они же там постоянно, опытные. Сразу поймут, что Окси под кайфом.
— Так... — задумался Петя.
— Ну и чего будем говорить?
— Так... Нет, с ментами нам говорить не о чем, это понятно... А точно там менты? Ты когда там был в последний раз?
— Ну... Эгм-кхм...
В настоящий момент Женя, как и Петя, состоял на учёте в ЦКБ, а местную больницу в последний раз посещал, когда ему было лет семь.
— Ну, короче, мой кореш тут недавно был. Они одного приятеля привезли с травмой, на рэйсинге влетел, хотели сдать по-тихому, а там менты сидели. Пришлось, короче, отмазываться...
Петя затравленно глянул в сторону парадного и судорожно вздохнул. Да, вот это новость... одно дело — сестра, фельдшер, врач там, на худой конец.,. И совсем другое — милиция. Общаться с милицией сейчас нельзя ни в коем случае, это даже не вопрос...
— Вот же влипли... Ну и как нам теперь сдать это сокровище?
— Ну, вариант один: подтащим к самым дверям, поставим — и ходу!
— Двери стеклянные, по бокам витрина, свет... Короче — увидят. Побежим, так сдуру могут и пальнуть.
— Ну, тогда давай дадим им на лапу. Какие проблемы?
— А если не возьмут?
— Да ну, на фиг! Менты — и не возьмут?!
— Да не в том дело, что не возьмут совсем, — могут просто прикопаться, чтобы подороже содрать. Начнут крутить, документы потребуют...
— Ну и какие проблемы? Покажешь им студенческий, скажешь, кто ты — они тут же и обхезаются от страха... "
— Совсем идиот?! Сразу же бате доложат! А за такие фокусы он меня собственноручно пристрелит, даже не станет ждать, как отреагирует её пахан...
— Ну, короче, в любом случае остаётся одно: очень быстро бежать.
— В смысле?
— Подведём её вдоль стены к самому крыльцу. Сбоку, прижмёмся к стене, не видно будет. На первую ступеньку поставим — и ходу.
— Да она самостоятельно и двух шагов не сделает, — покачал головой Петя. — Как поставишь, так и обрубится!
— Надо её мобилизовать.
— Куда?!
— Не куда, а на сколько. На минуту хотя бы. Ну, чтобы смогла до дверей дотопать.
— Пффф! И как ты её мобилизуешь?
— Ну, не знаю... наверное, напугать надо.
— Да ей сейчас всё по барабану, хоть убивай!
— Маму боится?
— Не знаю. По-моему, она вообще ничего не боится. Упёртая и наглая, как танк.
— Насчёт мамы... Гхм... Думаю, всё же стоит попробовать. Чтоб взяла себя в руки. У неё же железная самодисциплина. Одно слово — «синий чулок».
— Ну, давай...
Петя без особой надежды встряхнул Оксану и вполголоса рявкнул ей в ухо:
— Мама, Окси! Ма-ма! Ну?
— Мам-мма... — Оксана, медленно подняв голову, с трудом разлепила веки. — Где?
— Мама смотрит! — обрадованно заспешил Петя. — Мама! Смотрит!
— Гы-де?
— А ты пьяная! А она смотрит!
— Я пффьяная?!
— Да, да! Хуже того, ты под кайфом! Она сейчас подойдёт и увидит!
— Даффай уй-тем, — вполне отчётливо выразила желание Оксана, самостоятельно делая два неверных шага вперёд. — Даффай... уй... демм...
— О! — обрадовались приятели. — Работает! Поехали...
Подтащили свой драгоценный груз вдоль стены здания к самому крыльцу (пока перемещались, груз успел обрубиться до полной отключки), кое-как привели в чувство, утвердили на нижней ступеньке и принялись наперебой дуть в уши про маму, которая смотрит.
— Надо дойти до двери, открыть и зайти внутрь, — горячо шептал Петя. — И всё! Тогда мама тебя не увидит!
— Нне уффидит...
— Да, да, не увидит! Только иди ровно, не спотыкайся. А то поймёт, что ты под кайфом. Ты мо-, жешь идти ровно?
— Пффф... Я могу... Ровно...
— Ну вот и молодец. Дойдёшь до двери, откроешь, войдёшь внутрь — и всё! Мама не увидит!
— Да... Всё, пошшла...
Оксана сделала два неверных шага, титаническим усилием воли выровняла чугунно-тяжёлую голову, норовившую свалиться на грудь, и тихо потопала по ступенькам к дверям.
Ближе... Ближе... Вот они, двери! Ручка... На себя... Уфф, ну и тяжёлые же, блин... Оп! Всё, мы на месте...
— Есть!!! — Петя от радости так треснул приятеля промеж лопаток, что у того перехватило дыхание. — А теперь — ходу!
И две длинные тени шарахнулись от крыльца в темноту...
Оксана шагнула в вестибюль, с облегчением прошептала:
— Всё. Не видно...
И несколько секунд стояла, покачиваясь и тупо глядя на огромный плакат прямо напротив, на стене:
«РЕМОНТ. ВХОД СО СТОРОНЫ АМБУЛАТОРНОГО ПРОЕЗДА».
Краска на стене была ободрана, рядком стояли заляпанные белилами козлы, какие-то вёдра, бачки... Справа от плаката располагались двустворчатые стеклянные двери, загороженные козлами и занавешенные с другой стороны больничными простынями...
— Не видно...
Оксана, опершись спиной о стену, сползла на пол. Счастливо улыбнувшись, свернулась калачиком и с огромным облегчением сомкнула веки.
Как хорошо... Тихо... Никто не бьёт по щекам и не орёт тебе в ухо... Здравствуй, бархатная тьма, возьми меня — я твоя...
Да, ребята, вот такая получилась фигня.
Столица устраивалась отдыхать после бурного празднования дня весны, многие респектабельные граждане уже видели третий сон, кто-то на прощание целовал возлюбленную, кто-то лихорадочно искал недостающий утренний букет...
А в небелёном вестибюле сто двадцать четвёртой городской больницы умирала дочь одного из самых могущественных людей Российской империи. Умница-красавица, непьющая и некурящая, светлая и чистая...
Умирала, как последняя подзаборная шлюха, от вульгарного героинового передоза.
А-у, империя, ты где? Жуткая темень вокруг, и как-то странно воняет...
Глава 1
Сергей Кочергин
Всем привет. Представляюсь по случаю попадания в зону вашего внимания. В рифму? Совершенно случайно, без злого умысла, жизнерадостный идиот тут ни при чём. Просто молодость в жилах звенит, бьёт копытом, как жеребец стоялый.
Зовут меня Сергей Кочергин, 23 года, старший лейтенант ГРУ, временно прикомандирован к ЭАБ при НИИ СПР ССНГ под патронажем СПП РФ по ЦФО. Так, наверное, надо расшифровать: Экспертно-аналитическое бюро при Научно-исследовательском институте стратегических проблем развития стран СНГ, где ректором является спецпредставитель президента России по Центральному федеральному округу.