В «Городе Солнца» Кампанеллы мы видим довольно редкий случай социальной утопии, в которой общественное переустройство на коммунистических началах осуществляется на базе научного и технического прогресса. Правда, все эти технические нововведения Кампанелла в состоянии выразить лишь в форме неясных, иногда полумистических домыслов.
В отличие от Кампанеллы, Бэкон не дает никаких планов общественного переустройства. Для Бэкона, крупного государственного деятеля и ученого, по его словам — «зеркалом служит действительное состояние вещей и время, в которое он живет». Повидимому, в основном Бэкон был удовлетворен существующим строем. Он сохраняет в «Новой Атлантиде» частную собственность, разделение общества на классы, наследственные и имущественные привилегии и т. п. Он ограничивается постановкой вопроса о перестройке производственной базы общества путем применения технических усовершенствований, изобретений, рационализации. «Новая Атлантида» — не социальная, а научно-техническая утопия. Жители острова Бенсалема достигли больших успехов в металлургии. У них имеются «различного устройства печи, дающие и сохраняющие самую различную температуру: с быстрым нагревом; с сильным и постоянным жаром; со слабым и равномерным нагревом;…с сухим или влажным жаром» и т. п. На высоком уровне здесь находится военная промышленность. «Мы производим, — сообщает житель острова, — артиллерийские орудия и всевозможные военные машины; новые сорта пороха; греческий огонь, горящий в воде…» Бенсалемцы обладают мощным флотом. «Есть у нас суда и лодки для плаванья под водой, и такие, которые выдерживают бурю…» Бенсалемские ученые изобрели машины, позволяющие летать по воздуху, подражая полету птиц, приборы, дающие возможность видеть и слышать на большом расстоянии; нашли способы изготовлять искусственные удобрения, выводить новые сорта растений и новые породы животных и т. д. Имена изобретателей окружены в Бенсалеме всенародным почетом. Выдающимся изобретателям ставят статуи, их награждают щедрыми подарками.
Устанавливая связь между развитием промышленности и развитием науки в эпоху Возрождения, Энгельс писал, что «…вместе с расцветом буржуазии шаг за шагом шел гигантский рост науки. Возобновились занятия астрономией, механикой, физикой, анатомией, физиологией. Буржуазии для развития ее промышленности нужна была наука, которая исследовала бы свойства физических тел и формы проявления сил природы».[3]
Гениальные прозрения Кампанеллы и Бэкона появились, разумеется, не случайно. Они отвечали назревшим техническим потребностям общества, хотя и были обращены к далекому будущему. Произведения этих двух мыслителей позволяют заключить, что в европейской литературе научно-техническая фантазия получила свое первоначальное развитие в рамках утопического романа.
Это заключение подтверждается и произведениями русских писателей. В нашей литературе есть замечательные образцы научно-утопического и социально-утопического романов.
В одном из ранних утопических романов, созданных в России — в произведении В. Ф. Одоевского «4338-й год» (1840), — технический прогресс и просвещение положены автором в основу общественного развития. В России сорок четвертого века ученые нагревают и охлаждают по мере надобности атмосферный воздух, гигантские вентиляторы изменяют направление ветров, огнедышащие сопки превращены в неостывающие горны для обогревания Сибири, гужевой транспорт вытеснен «электроходами» и управляемыми аэростатами и т. п.
Знаменитый «Четвертый сон Веры Павловны» в романе Н. Г. Чернышевского «Что делать?» есть выражение не только социальной, но и научно-технической фантазии. Великий революционный демократ, в отличие от подавляющего большинства представителей домарксовского, утопического социализма, не мыслил себе идеального общества будущего без высокого развития науки и техники. В социалистической России, изображенной Чернышевским, созидательный труд свободных и счастливых людей облегчают замечательные машины. Металл будущего — алюминий — заменяет в обиходе дерево и камень. Природа, преобразованная человеком, щедро отдает ему свои богатства.
Все эти произведения показывают, что научно-техническая фантастика развивается вместе с социальной утопией. В отдельных утопических романах имеются элементы научной фантастики. И, с другой стороны, во многих научно-фантастических романах (с тех пор, как этот роман сформировался в качестве самостоятельного жанра) можно увидеть черты социальной утопии — представления автора о тех общественных условиях, где найдут применение наука и техника грядущих дней.
3
К. Маркс и Ф. Энгельс. Избр. произв. в двух томах, т. II, М. Госполитиздат, 1949, стр. 93.