Я рывком покинул койку и выглянул в иллюминатор. На корме не было ни души, не считая Ханта у штурвала, не спускавшего глаз с нактоуза…»
«Пим… Бедный Пим… Не забывайте бедного Пима…»
Остров Тсалал поразил моряков своим ужасным видом.
Всё на этом острове было выжжено, закопчено, землю от внутреннего жара вспучило, порвало трещинами. Только кости, голые человеческие кости, разбросанные здесь и там, напоминали о былых обитателях.
На пути к Южному полюсу шхуна гибнет, наскочив на айсберг.
Экипаж высаживается на льдину. Теперь ее несет по таинственному проливу, разделившему Антарктический континент на две скалистые части. И, как раньше бедному Пиму, теперь уже Джиорлингу тоже видится на горизонте загадочная белая завеса. Сквозь нее прорываются солнечные лучи, ревет исполинский водопад. А потом впереди медленно вырастает чудовищная глыба в виде сфинкса.
«Глыба представляла собой колоссальный магнит. Именно под его воздействием все железное, что было на шлюпке, вырвалось из бортов и понеслось к берегу, словно выпущенное из катапульты! Он же притянул к себе весь металл с "Барракуды". Нашу лодку постигла бы та же участь, не будь она построена только из дерева.
Быть может, эти явления были связаны с близостью магнитного полюса?
Мысль об этом пришла в наши головы сразу же, но после некоторого размышления была отброшена. Ведь в точке, где перекрещиваются магнитные меридианы, всего лишь встает вертикально магнитная стрелка, притягиваемая с одинаковой силой противоположными точками земного шара. Явление это, уже наблюдавшееся в Арктике, должно было с точностью повториться в Антарктике.
Здесь же мы находились в зоне притяжения сильнейшего магнита.
На наших глазах творилось то, что раньше мы сочли бы сказкой. Ведь никто прежде не хотел признавать, что корабль, оказавшись в зоне притяжения магнита, под воздействием которого рвется металл, в одно мгновение погружается в бездну
Однако это — чистая правда!
Вот как можно, по-моему, объяснить это явление: под воздействием постоянных ветров в полярных районах скапливаются облака и туманы, в которых содержится огромное количество электричества, не расходуемое целиком во время гроз. Этим объясняется его накапливание у полюсов, где оно проникает в землю. По этой же причине возникают и полярные сияния, полыхающие над горизонтом, особенно в полярную ночь, да так, что особенно яркие из них видны и в умеренных зонах. Высказывается предположение — пока еще, правда, не подтвержденное практикой, — что в момент сильнейшего положительного разряда в арктических районах аналогичный разряд, но с противоположным знаком происходит и на противоположной стороне земного шара — в Антарктике.
Эти непрерывные магнитные токи, бушующие у полюсов, от которых приходит в неистовство магнитная стрелка, обладают колоссальной силой, и если в зоне их воздействия оказывается крупная масса металла, то она немедленно превращается в мощный магнит.
Объем сфинкса, возвышавшегося на берегу, составлял несколько тысяч кубических метров… Что же требовалось, чтобы превратить его в индукционный магнит? Всего лишь металлическая жила, проникающая бесчисленными витками в глубины земли и соприкасающаяся с основанием глыбы…»
Железные предметы срываются с места.
Тревога моряков становится беспредельной.
«Джэм Уэст напомнил нам, что неразумно затягивать остановку на Земле Сфинкса — ибо такое имя будет отныне навечно закреплено за этим берегом. Время дорого, и задержка всего на несколько дней могла привести к зимовке у порога вечных льдов.
Повинуясь команде возвращаться к лодке, мы опять услыхали крик метиса — те же три слова, от которых, казалось, разрывалось его сердце:
— Там… Там…
Обогнув правую лапу чудовища, мы увидели Дирка Петерса; он стоял на коленях и протягивал руки к телу, вернее, скелету, обтянутому кожей, сохранившейся благодаря морозам. Белая борода мертвеца спускалась почти до пояса, а ногти на руках и ногах доросли до невероятной длины… Из-за спины мертвеца высовывался изъеденный ржавчиной ствол ружья, державшегося на ремне с медной пряжкой. Он-то и удерживал труп на высоте двух саженей от земли.
— Пим, мой бедный Пим!.. — повторял Дирк Петере душераздирающим голосом.
Он попытался было приподняться с колен, чтобы припасть губами к останкам своего бедного Пима. Однако ноги его подкосились, рыдание застряло в горле, сердце сжала судорога, и он рухнул навзничь, испустив дух.