— Ну и пусть всё это будет, — махнув рукой, сказал Леон Манэ. — Мечты… У наших родителей совсем другие мечты. Мой отец, например, мечтает о том, чтобы я ехал в Париж и стал юристом.
— Мой тоже, — улыбнувшись, произнёс Жюль. — Поедем вместе, Леон! В Париже, наверное, интересно. Только я не буду юристом. Не хочу. Скучно. Наш де Ляфосс в беседе с моим отцом заявил, что из меня выйдет канатоходец. Честное слово, так и сказал: канатоходец. Мой отец расхохотался. Он хохотал весь день.
— Тебя наказывают? — спросил Леон Манэ.
— Очень редко. И очень нестрого. Лишают карманных денег, не берут в театр…
— Это, по-твоему, нестрого?
— Да, нестрого потому, что разрешают мне посещать театр и одному, без сопровождения папы и мамы. Ну, а карманные деньги… это пустяки, карманные деньги. Когда у меня нет денег, я чувствую себя даже лучше: можно сидеть дома и мечтать. Послушай, Леон, оставь меня! Мне очень хочется побыть одному.
Едва Леон Манэ ушёл, как Жюль вскочил со своего чугунного сиденья и побежал на большую пристань. Нарядные мужчины и женщины стояли и сидели у конторки с весами, под гигантскими зонтиками наружного кафе. Ожидали прибытия «Русалки» с грузом из Лиссабона. Владелец судна, его жена и дочь сидели в плетёных креслах и ежеминутно подносили к глазам подзорную трубу. «Русалка» уже дымила подле кромки горизонта.
Жюль пробежал по гранитному настилу набережной, заглянул в портовую кондитерскую, где иностранные моряки пили кофе и лакомились мороженым, и кофе и мороженое сдабривая добрыми порциями рома, который они тянули прямо из горлышка высоких, узких бутылок.
Жюль и здесь, видимо, не нашёл того, кто ему был нужен. Он заглянул в матросскую лавочку, где продавали табак, мыло, игральные карты и костяные шахматы. Учёный попугай в огромной круглой клетке, стоявшей на полу, пожелал счастливого пути, когда Жюль вышел из лавки.
Женский голосок окликнул его:
— Жюль! Куда ты бежишь? Я здесь!
Жюль обернулся и замер на месте. Тоненькая, высокая — выше Жюля на полголовы — длинноносая девушка с большими глазами порывисто кинулась к нему и капризно произнесла:
— Это называется ровно в два часа!..
— Здравствуй, Жанна! — обрадованно сказал Жюль и обнял её за талию. Он, наверное, поцеловал бы её, если бы она не отстранилась от него, но не с испугом, а с кокетливым лукавством. Большие глаза её стали ещё больше. Жюль взволнованно произнёс:
— Ты все ещё считаешь меня маленьким! Это хорошо только в том случае, если бы ты меня поцеловала. Маленьких при встрече целуют, Жанна!
И он потянулся к ней, но она с весёлым, звонким смехом откинула голову и сказала:
— Не тронь меня, Жюль! Я большая!
— А ты почему смеёшься, Жанна?
— Потому, что мне очень хорошо!
— Тебе хорошо потому, что ты встретила меня, не правда ли?
— Жюль, ты маленький!
— Тогда поцелуй меня, Жанна!
Они поцеловались бы, если бы не солнце, не люди, не десяток знакомых мужчин и дам, — почти каждому и каждой приходилось кланяться. Жюль взял Жанну под руку и шепнул на ухо:
— Помнишь?..
Она качнула головой, не отрицая и в те же время давая понять, что она отлично помнит то, о чём спрашивает Жюль. Она вспыхнула, и эта живая, горячая краска на её лице была лучшим ответом. Румянец говорил: помню, помню! Как забыть первый поцелуй на кладбищенской скамье под вязом! До этого поцелуя они знали только отрывистые, влажные прикосновения к своим щекам губ отца и матери, а этот первый поцелуй был похож на приступ боли во всём теле, на острый укол в сердце, на обморок, памятный на всю жизнь…
На берегу зарядили маленькую пушку, и, как только «Русалка» выкинула синий флаг благополучного прибытия, канонир поджёг фитиль и пушка выстрелила с таким оглушительным треском, что Жанна к Жюль вздрогнули всем телом.
— Куда мы идём, Жанна?
— Куда хочешь, Жюль!
Пьер Верн вчера выдал своему старшему сыну карманные деньги, а выдавая, прочёл длинную нотацию на тему «Вежливость и такт по отношению к учителям и наставникам». По окончании нотации Пьер Верн расчувствовался и добавил к пяти франкам двадцать су.
— Сходи в зверинец, — сказал он сыну. — Показывают льва, крокодила и слона. Развлекись! Ты худеешь. Влюбись. В математику, например. Приятная девушка! Кого она полюбит, того делает счастливым.
Жанна и Жюль отправились в зверинец. В самом деле, там показывали слона, льва и крокодила. Усатый месье дул в большую медную трубу, толстая напудренная мадам била в барабан. Хозяин собирал деньги и на ходу давал пояснения. И слон, и лев, и крокодил были такие несчастные на вид, что Жанна купила две булки для слона, а Жюль скормил животным целый килограмм галет, специально выпекаемых длл охотничьих собак.