Досадная заминка, случившаяся с нехваткой женского персонала, заставила-таки Дюран согласиться на мое давнее и настойчивое предложение. Мы наняли еще двоих очаровательных девиц и договорились еще с несколькими десятками о том, что они будут готовы в любое время дня и ночи прийти нам на помощь.
Извращения, которым мы были свидетелями, извращения, которым предавались в нашем доме клиенты обоего пола, множились с каждым днем. Несмотря на мой немалый опыт в подобных делах я продолжала учиться и признаюсь, до тех пор даже не предполагала, что человеческое воображение способно дойти до таких высот развращенности и злодейства. То, что я видела своими глазами, не поддается описанию; если выразить это одним словом, я увидела бездонную пропасть ужасов и мерзостей, в которую увлекает человека либертинаж. Я поняла, насколько страшен и опасен может быть человек, обуянный страстью, и могу со знанием дела утверждать, что самые жестокие и самые дикие звери никогда не доходят до столь чудовищных поступков. Влияние, которым мы пользовались, спокойная обстановка, безупречный порядок, беспрекословное повиновение прислуги, исключительная легкость, с какой посетитель получал все средства предаваться мыслимому и даже немыслимому разврату – все это вдохновляло стыдливого человека, все это воспламеняло пыл человека опытного, и любой посетитель мог быть уверенным, что мы .разожжем, поддержим и удовлетворим любые страсти, какими бы фантастическими они ни были и каких бы крайностей они ни достигали.
Итак, друзья мои, я говорила прежде и хочу сказать еще раз: если вы хотите узнать человека по-настоящему, вы должны понаблюдать его поведение в минуты страсти, ибо только тогда можно философски понять и оценить его характер, обнажающийся всецело, во всех самых сокровенных проявлениях; только увидев человека в эти интимные минуты, можно предсказать последствия порывов его души.
Мы старались обходиться без убийств, однако настолько многочисленны были приверженцы этой прихоти, настолько часто к нам обращались с подобными просьбами, и люди с такой щедростью готовы были платить за это, что нам пришлось установить цену за удовлетворение этой, в общем-то вполне естественной страсти кровожадного человечества. За тысячу цехинов вы получали в нашем доме право совершить смертоубийство любым доступным вашему воображению способом, выбирая любую жертву – юношу или девушку, мальчика или девочку.
Чтобы самим наслаждаться развлечениями гостей и стимулировать тем самым свое воображение, мы с Дюран устроили для себя наблюдательный пункт в тайном алькове, откуда, оставаясь невидимыми, мы могли видеть все, что происходит в будуарах, и надо признать, что эти зрелища были поистине бесценными в смысле поучительности. Если гости не смущались нашим присутствием, мы выходили из укромного алькова и с удовольствием присоединялись к сладострастным оргиям безудержного разврата. Благодаря моему возрасту и моей внешности меня часто предпочитали нашим наемным предметам наслаждения, и в таких случаях, если, конечно, мне нравился клиент, я без раздумий проституировала собою. Наши гости нередко требовали услуг Дюран, чему способствовали ее необыкновенные вкусы, странные прихоти, склонность к преступлениям и ее прелести, хотя последние уже находились в стадии увядания. А случалось, что нас приглашали вдвоем, и.. одним богам известно, что творилось тогда в будуаре!
Как-то раз заявился отпрыск одного из знатнейших венецианских семейств. Этого развратника звали Корнаро.
– Меня привела сюда неодолимая страсть, – без обиняков сказал он. – Я должен объяснить ее вам со всеми подробностями.
– Говорите, синьор, мы не отказываем никому.
– Тогда, дорогая, вот в чем дело: я желаю содомировать семилетнего мальчишку, который должен лежать в объятиях своей матери и своей тетки. В это время обе женщины должны точить хирургические инструменты моего доктора, который в момент кульминации вскроет мальчику череп. После операции я буду сношать мать, лежащую на теле сына, а доктор теми же инструментами ампутирует ей ягодицы; мы зажарим их и съедим все вместе, включая и вас, причем это мясо будем запивать самым тонким коньяком.
– Какие ужасы вы говорите, сударь!
– Да, это ужасно, но только таким способом я могу получить эрекцию: чем ужаснее будет процедура, тем сильнее она меня возбуждает; вся беда в том, что она никогда не бывает именно такой, какой я хотел бы ее видеть, а в остальном я считаю себя счастливым человеком.
В назначенный день он пришел вместе со своим хирургом и с парочкой здоровенных копьеносцев и сразу удалился вместе с ними в отдельную комнату, сказав, что позовет меня, когда я понадоблюсь. Я поспешила к своей смотровой щели и получила огромное удовольствие от мерзкого зрелища, которое предстало моим глазам и которое я воздержусь описывать.
Два часа спустя пригласили меня, и я увидела трогательную картину: ребенок, захлебываясь от рыданий, лежал на руках матери, которая покрывала его нежными поцелуями и орошала горькими слезами. Хирург и оба содомита сидели за столом и пили вино, а молодая тетка тихо плакала, обняв свою сестру.
– Разрази меня гром, – воскликнул венецианец, – вы видели когда-нибудь такую прекрасную сцену? – Потом еще раз взглянул на несчастных и изобразил удивление: – А откуда эти слезы? Ага, ты плачешь, сука, потому что я собираюсь убить твоего сына? Но зачем тебе этот ублюдок, если он уже вышел из твоей утробы? Ну хватит, давайте приступим; ты, Жюлкетта, займись одним из этих козлов, а я возьму на себя второго: я ни на что не способен, пока в моей заднице не будет торчать член.
Пока я принимала соответствующую позу, он схватил мальчика, положил его на материнскую спину и начал содомировать; тем временем мать и ее сестра, стоя на коленях, затачивали под присмотром лекаря инструмент, необходимый для предстоящей операции. Меня расположили таким образом, чтобы мой зад, изнемогавший от массивного органа, находился под самым носом у Корнаро, который время от времени выдергивал копье моего содомита, облизывал его и снова вставлял на место. Все происходило в точном соответствии с его замыслом, и когда сперма его закипела, венецианец повернул голову и кивнул хирургу. Тот выхватил скальпель из рук тетки и с изумительной быстротой сделал несколько надрезов, вскрыл череп и вытащил мозг, и в этот момент наш гость, взревев как голодный мул, извергнулся в потроха ребенка, только что лишенного способности мыслить. Мне кажется, до этого не дошел бы и самый страшный хищник в джунглях.