– В самом деле, почему бы и нет? – вставил я. – Вот что я предлагаю: господин Вильней оставит здесь, на станции, записку своему лакею, чтобы тот искал его в Датском отеле, где мы остановимся по приезде в Стокгольм. Таким образом, все устроится, и мы поедем втроем.
– Весьма заманчивое предложение, – сказал юноша, искоса взглянув на Эмму, которая равнодушно заявила, что со своей стороны она не против того, чтобы он согласился и остался рядом с ней.
Вильней быстро нацарапал письмо, вручил его хозяину постоялого двора, лошадей наших накормили и напоили, и мы покатили в сторону Стокгольма. До него оставалось около тридцати лье, и мы добрались до места только на следующий вечер; там моя спутница рассказала мне, какую хитрость она придумала, чтобы осуществить наш план. Мошенница под каким-то предлогом задержалась в Виммерби и написала свою записку, которую отдала хозяину взамен первой и в которой лакею было ведено искать господина не в Датском отеле, а в гостинице под названием «Английское воинство».
В Стокгольме ее первой заботой, как вы догадываетесь, было успокоить молодого коммерсанта, который волновался из-за того, что экипаж его задерживается; она сделала это без всякого труда и еще больше очаровала его. Вильней буквально потерял голову – это было совершенно очевидно, и Эмма искусно разыграла очередную сцену, после чего Вильней начал ревновать ее ко мне.
– Думаю, нет нужды говорить, что я не хочу быть объектом дорожного любовного приключения в духе дешевых романов, – сказала ему Эмма. – Я верю, что вы хотите меня, Вильней, но не вижу в ваших чувствах никакой любви. К тому же я не могу принадлежать вам, ничто на свете не заставит меня бросить Боршана, потому что он – мой супруг. Так что довольствуйтесь тем, что я вам сейчас предложу, иначе я не соглашусь на ваше предложение: мой муж очень распутен от рождения и с радостью присоединится к нашему счастью, потому что такие сцены доставляют ему большое удовольствие. Боршан любит главным образом мужчин. Вы удивительно красивы, сударь, так предоставьте ему свои прелести, и я гарантирую, что он позволит вам насладиться моими.
– Вы так считаете?
– Я уверена в этом. Ну так что: это предложение не шокирует вас?
– Ничуть. Я занимался этим в школьные годы и не вижу здесь ничего дурного.
– Стало быть, мы договорились?
– Я согласен на все ради вас.
После чего мудрая Эмма распахнула дверь чуланчика, в котором прятался я.
– Выходи, Боршан, – сказала она. – Вильней предлагает тебе свой зад; ступай закажи ужин, потом закрой дверь и займемся удовольствиями.
– Какой вы прелестный юноша, – начал я, покидая свое убежище, и сразу поцеловал нашего спутника в губы, лелея в душе желание убить его на месте после того, как он удовлетворит мою страсть. – Меня очень тронула ваша любезность. В самом деле, разве этане вполне обычная сделка? Я уступаю вам свою жену, вы отдаете мне на время свою задницу, и все мы останемся довольны друг другом.
Я еще не закончил, а моя подруга уже расстегивала панталоны Вильнея, и если ее нежные ручки извлекли на белый свет прекраснейший в мире член, то мои поспешили ощупать неописуемой красоты ягодицы. Опустившись на колени перед этим восхитительным алтарем, я прильнул было к нему губами, собираясь проникнуть в отверстие, но в этот момент моя дорогая Эмма отвлекла меня и пригласила полюбоваться тем инструментом, что топорщился между ног нашей жертвы. Едва лишь увидев его восставшую плоть, я мигом подставил свой зад, сгоравший от желания слиться с этим чудом Природы.
– Ах, Вильней, – вскричал я, – прошу вас начать с меня; прелести этой женщины будут в вашем распоряжении, как только вы утолите мое желание – таково мое непреложное условие, иначе вы ничего не получите.
Недолго думая, Вильней внедрился в мой зад, и пока он выполнял свою часть договора, я задрал юбки своей любовницы, чтобы юноша мог ласкать и целовать ее тело. Но не в силах больше сдерживаться, мошенник бросил меня, чтобы вонзить свой кол в вагину Эммы. Тогда я в отместку навалился на него сзади, проник в его анус, и в этот момент он испытал извержение; когда он извлек свой член из чрева девушки, я ощупал его, нашел вполне твердым и быстро направил в свой зад, а сам принялся содомировать Эмму; через несколько минут неописуемый экстаз увенчал наши удовольствия, а немного позже мы вновь слились в объятиях: Вильней сношал мою подругу во влагалище, а я содомировал его, и опять то же самое он делал со мной; в таких утехах прошла вся ночь, но когда угар страсти рассеялся, им заново овладело беспокойство.
– Куда же запропастился мой лакей? – вопрошал Вильней, глядя в окно.
– Должно быть, его задержал ремонт кареты, – предположила Эмма. – Ведь в записке было ясно сказано, так что подождите еще немного. К тому же драгоценности с вами, вы можете и без лакея отнести их в нужное место.
– Завтра я так и сделаю, – согласился коммерсант и, утомленный ночными забавами, отправился в постель. Как только сон сморил его, я повернулся к Эмме:
– Сейчас самое время. Или мы действуем немедленно, или богатство этого господина уплывет из-под самого нашего носа.
– Но мы же в гостинице, друг мой, и что будем делать с трупом?
– Разрежем на куски и сожжем; этого человека никто не будет искать здесь. Ведь благодаря твоей смекалке лакей будет разыскивать его в другом конце города. А потом пусть сам объясняется с местными банкирами насчет своего господина; когда мы проезжали через городские ворота, я назвал наши имена сторожу и Вильнея представил как нашего слугу. Если кто-то будет интересоваться им, скажем, что слугу рассчитали, и дело с концом.
Потом мы открыли шкатулку с сокровищами ключом, вытащенным из кармана спящего, и стали разглядывать золото и драгоценные камни, которые составляли огромное состояние.
– Неужели, милая, ты настолько сошла с ума, – сказал я Эмме, – что даже теперь не можешь сделать выбор между жизнью этого дурака и такими сокровищами?
Мы все еще наслаждались великолепным зрелищем, когда, совершенно неожиданно, раздался стук в дверь. Я бросил быстрый взгляд на Эмму, затем в окно, и – о, небо! – на улице стояла карета Вильнея. А в дверь стучал его лакей. Хитрец разузнал-таки, где мы остановились; в гостинице «Английское воинство» ему сказали, что поскольку нас нет в числе их постояльцев, значит, мы живем в другом месте – скорее всего в Датском отеле. Словом, было поздно спрятать его господина, так как лакей уже вошел и увидел в постели спящего Вильнея.