Сидя в салоне на первом этаже друг против друга, Фандор и Диксон пили чай. Было четыре часа дня. Боксер, всегда открытый прессе, сердечно принял журналиста, который пришел, как он заявил, взять у него интервью для газеты «Капиталь» о предстоящем матче с Джо Сэмом.
Спортсмен подробно рассказывал репортеру о своих тренировках, режиме, весе его боксерских перчаток и тысяче других деталей, исключительно важных с профессиональной точки зрения, а Фандор тщательно записывал все это в свой блокнот.
— Но… — подмигнув, спросил у боксера Фандор, — чтобы поддерживать форму, необязательно быть целомудренным, как монах, не правда ли, Диксон?
Американец улыбался своей широкой улыбкой.
Не говорил ли уже ему Фандор, что он видел его как раз накануне вечером во время ужина в «Крокодиле» в компании одной очаровательной дамы?
На самом деле Фандор, выполняя поручение Жюва, выдумал это интервью, чтобы проникнуть в дом к американцу и постараться увидеть Жозефину, если та еще там находилась. Фандор пытался по какому-нибудь признаку, оброненному слову выяснить, какие отношения поддерживали между собой боксер и уличная проститутка, выдававшая себя за полусветскую даму. Фандору нужно было также выяснить, встретились ли Жозефина и Диксон случайно, а следовательно, были ли они незнакомы друг с другом до вчерашнего дня или встречались ранее. Одним словом, важно было узнать, принадлежит Диксон или нет к таинственной банде, главарем которой, конечно же, был Лупар.
Диксон, болтливый, как все влюбленные, рассказал обо всем, что пережил за эти два дня, о сомнениях Жозефины, ее сдержанном, корректном поведении. Американец воздвигал в своих речах Жозефину на такой пьедестал, что Фандор временами с трудом сдерживал себя, чтобы не расхохотаться, хотя, с другой стороны, он начинал спрашивать себя, не принимает ли боксер его за круглого идиота.
Американец, ничего не замечая, продолжал предаваться своим несбыточным мечтам и, казалось, не пытался скрыть своего намерения увезти Жозефину с собой в Америку.
Неожиданно он встал и предложил Фандору:
— Идемте, я познакомлю вас с ней.
Обойдя весь дом, американец выбежал в парк, продолжая звать:
— Финета, мадемуазель Финет, Жозефина…
Фандор сидел в салоне, размышляя над тем, какой оборот принимают события, когда вернулся американец. Он был один. Это уже был совсем другой человек: с печальным лицом, потухшими глазами, низко опущенной головой.
Удрученный и расстроенный, он потухшим голосом произнес:
— Красавица ушла, не сказав мне ни слова! Мне так грустно!..
Долго не задерживаясь, Фандор через минут пять покинул опечаленного влюбленного и вскочил в трамвай, увозящий его в центр города.
Он узнал для себя не больше, чем знал до посещения виллы американца.
Глава XXIII
Осведомительница
— Жюв, я устал… Вот уже два дня, как я не могу остановиться хоть на минуту. После ночи, которую я провел в поисках Лупара в «Крокодиле», вчерашний день я был все время на ногах. Сегодня я решил: ничего не делать и отдыхать!
— Сигарету, Фандор?
— Да… В то же время следует, если вы согласны с моей точкой зрения, как можно быстрее двигать на Севр, чтобы взять Диксона под плотное наблюдение.
— Ты так считаешь?
— А вы нет, Жюв?
— Я этого не говорил…
— Однако по вашему виду не скажешь, что вы придерживаетесь моей точки зрения.
— Но на какие факты ты опираешься, утверждая, что Диксона надо взять под наблюдение?
— Их очень много…
— Например?
— Что мы знаем о Диксоне? Что он оказался в ресторане в определенный момент, чтобы увезти Жозефину у нас из-под носа так, что мы ни к чему не смогли придраться…
— Но что мы можем вменить в вину Диксону? Что он был знаком до этого с Жозефиной? Это не преступление с его стороны…
— Может, вы правы, Жюв, может быть, я слишком спешу с выводами, но просто я не вижу, что мы можем еще сделать… все нити оборваны: Лупар в бегах, Шалек исчез, что же касается Жозефины, то не думаю, что мы ее увидим очень скоро!
Слушая журналиста, Жюв стоял у окна и наблюдал за прохожими, снующими по улице.
— Фандор!
Жюв прервал речь журналиста и с хитринкой в голосе подозвал его к окну.
— Что там такое, Жюв?
— Иди, посмотри сам!
Пальцем Жюв показывал на то, что вызвало у него интерес.
— Глянь, вон там! Возле омнибуса, та, которая собирается перейти улицу…
Журналист прыснул со смеху:
— Вот это да?
— Ты видишь, Фандор, никогда не надо загадывать.
— Какой удар? Ну что, Жюв?
— Что ну что?
— Мы не спешим за ней в погоню? Вы не собираетесь ее арестовать?
Фандор произносил эти слова уже возле двери рабочего кабинета Жюва, готовый выскочить из квартиры. Жюв, напротив, оставался спокоен, продолжая наблюдать в окно.
— Гнаться за ней? Но, сорванец ты мой дорогой, неужели ты считаешь, что она могла случайно оказаться на этой улице?
— Конечно…
— Сейчас ты убедишься, что это не так. Смотри, она переходит улицу, идет прямо к дому. Отлично! Она вошла в дом. Заверяю тебя, что через пять минут Жозефина будет сидеть в этом кресле, возле которого я поставлю лампу, чтобы лучше видеть ее лицо…
Фандор никак не мог справиться с изумлением.
— Как, Жозефина наносит вам визит после всех этих событий! Жюв, мне кажется, я начинаю понемногу терять голову. Может, вы ей назначили встречу сами?
— Нет…
— Во всяком случае, ей известен ваш адрес?
— Здесь ты прав. Когда мы ее с пристрастием допрашивали в префектуре, я заметил, что она испытывает настоящий страх, когда находится в стенах этого заведения… Чтобы вызвать у нее больше доверия, я продолжил беседу у меня дома… и, как видишь, сейчас это пригодилось! Вот только что она собирается нам сообщить?
Размышления полицейского прервал слуга Жан, который, войдя в комнату, объявил:
— Пришла одна дама, месье, она не захотела назвать своего имени и ждет сейчас в гостиной…
— Пусть войдет, Жан.
Через несколько секунд в комнату входила посетительница.
— Здравствуйте, мадемуазель, — сердечно поздоровался Жюв, — что заставило вас подняться в такую рань?
Любовница Лупара, которая стояла сейчас посреди комнаты, ничего не отвечала, а только дрожала всем телом…
— Присаживайтесь же, Жозефина! Я думаю, вас не стесняет мой друг Фандор? Этот юноша нем как могила и, кстати, он только что рассказывал мне очень много хорошего о вашем друге Диксоне.
— Вы его знаете, месье?
— Немного, — отозвался Фандор, — а вы, мадемуазель, давно с ним знакомы?
— Нет, всего три дня. Я как раз познакомилась с ним в «Крокодиле»…
— И он вам понравился?
— Мы оба понравились друг другу! Я скажу больше, я была очень, очень рада, что познакомилась с ним в тот день…
— Почему? — спросил Жюв.
— Неужели вы не понимаете, господин Жюв, мы поднялись в зал вслед за Лупаром, так, потом его там не оказалось. Я все время дрожала от страха…
— Но ничего же не случилось?
— Не случилось?.. Ну вот, я уверена, что сейчас вы не доверяете мне.
— Да нет же, нет.
— Да, да! Вы думаете, что я вас надула, во всяком случае, подложила вам свинью…
— Это вы сами, мадемуазель, не можете отрицать, — заметил, улыбнувшись Фандор, — вы уехали с Диксоном…
— Я объяснила вам, почему я так поступила.
— Полегче, Фандор, не обижай нашу даму. Жозефина нашла себе друга и забыла о нас. Поистине не за что на нее сердиться…
И самым естественным тоном Жюв продолжал:
— А сейчас, моя дорогая Жозефина, расскажите, что привело вас к нам?
— Но… ничего!
— Давайте, раскрывайте ваши карты. Не взяли же вы, в конце концов, на себя труд подняться ко мне только ради того, чтобы оправдать себя в наших глазах?
Жозефина видела, куда клонит инспектор:
— Да, именно так, чтобы оправдать себя, да, верно, господин Жюв…
После небольшой паузы Жозефина добавила:
— Есть еще кое-что…
— Ну-ка, ну-ка!
— Да, но я прошу вас, господин Жюв, поклянитесь, вы не расскажете никому, что я вам сейчас скажу.