Сто пятая баллада
У меня есть такая задумка, чтобы стать Передвижником. Передвижник отличается от простого художника тем, что он не может нарисовать бессмысленное какое-нибудь яблоко или там горшок. Он обязательно должен рисовать картины с сюжетом.
Поэтому я придумал уже целых два сюжета.
Первая картина будет патетическая, называется «Пионерка сосёт Хуй у Горниста».
На ней будет изображено как Горнист с одухотворённым лицом трубит у врат зари, отведя в сторону острый локоть. На заднем плане униженные и мёртвые выкапываются от звуков горна из земли, чтобы свергнуть Тирана. Глаза их светятся.
В небе над ними всеми парит Летучий Конь с Хуем. На каждой хорошей картине обязательно должен быть Хуй. А поскольку Хуй Горниста скрыт внутри головы Пионерки, то пусть он будет у коня.
Вторая картина будет обличительная, называется «Утро в райсобесе».
На ней значит в тесном помещении собрались униженные: дедушка в тесном пиджачке с круглой медалью, старушка с портретом сына-арестанта, одинокая мать с пятью очень грязными и мелкими детьми в опорках.
За перегородкой сидит совершенно бездушный Чиновник. Он пожирает языки с хреном. При этом у него заметно стоит Хуй в штанах. На стене висит портрет Тирана.
За окном видна кобыла. Она, задрав голову, с восхищением глядит на Летучего Коня с первой картины.
С этим диптихом я буду ездить по городам и сёлам Российской Федерации и рассказывать проживающим там зрителям про то, как на самом деле устроена наша жизнь.
Вчера в ночи произошла очередная моя встреча с милицией. Милиция разумно предположила что вот этот вот с трудом идущий по мокрому снегу человек видимо уже убедился в абсолютной тщете бытия и идёт куда-то чтобы там взорваться нахуй. Поэтому милиция очень тщательно проверила мои карманы на предмет наличия там гексогена и наркотиков. Ничего к сожалению не нашла и отпустила.
Список утрат:
50 долларов
350 рублей
мобила (уже говорит что абонент недоступен)
И самое трогательное — грамм двести коньяка во фляжке из под виски. Даже немного жалко эту милицию, вот когда она садится за новогодний стол, и там всё как у людей, хоть и зарплата небольшая: суши, сашими, устрицы, блю лейбл и хенесси, и вот тут достают они фляжечку — а там ёб твою мать коньяк дагестанский три звёздочки.
А в целом, всё заебись. Не убили ведь, хотя и могли бы, и никто бы их за это не осудил.
Разрезая носом воду, по реке плывёт приказчик и сверкают голенища его хромовых сапог. Позади плывёт невеста, непорочности образчик, обмакнув капризный пальчик в набегающий поток.
Раздвигает волны лодка, вся гирляндами увита. Генерал с кровавым носом, издавая сердцем стук, жадно смотрит на невесту. На носу капрал сердитый. Держит он конец, продетый сквозь приказчиков сюртук.
Отчего грустна невеста? Вся проткнутая шампуром, с дерзким хрустом антрекота генералу лезет в рот. Всем известно, как опасны антрекоты для фигуры. Вот от этого невестам их никто и не даёт.
Чу! Бредёт усталый путник. Подсмотрев невесты перси, генерал от вожделенья, для того чтоб скрыть конфуз, как пальнёт из аркебузы! Бах! И путника на месте уложил бы, но к несчастью угодил в его картуз.
Два крестьянина чумазых поутру бродили с бреднем. Глаз саксонского фарфору отыскали в глубине. Прибежали к генералу. Тот, вручивши грош им медный, вставил глаз в своё отверстье и сказал младой жене:
«Ай-люли, моя голуба! Получила, видишь, в рыло челядь вся моя и дворня — это будет вам урок. А с тебя единый волос упадёт, мой ангел милый — прикажу сечь батогами и отправлю гнить в острог.»