Поэтому Православные пьют Водку. От Водки сознание наоборот сужается, за что её и не любят другое народы. Православный же, выпив три-четыре стакана некоторое время сидит неподвижно, затем замечает рядом с собой супругу. «Да ты же сууука!» — говорит Православный с изумлением и бьёт супругу в рыло. После этого он вытаскивает из-под стола за ухо сопливого и тоже с рождения Православного двоечника, требует дневник и затем порет ремнём. Исполнив таким образом за пятнадцать минут обязанности, на которые у других народов уходит вся жизнь, Православный подпирает щёку кулаком, некоторое время поёт песнь, затем падает мордой в стол и засыпает.
В связи с ранее сказанным, у ЖЖ юзера afan возник такой вопрос:
Зачем тогда Православному Церковь? От нее сознание должно расширяться (у других народов, по-видимому, это так). А у Православных?…
На самом же деле, истинный Православный очень редко ходит в церковь. В церковь в основном ходят старухи, но не для того ходят, чтобы прикоснуться Божьей благодати, а для того чтобы попиздеть там на срамных девок, а потом ещё прийти домой и долго пиздеть на невестку, внучку и жучку за недостаточную набожность.
Это однако не означает, что Православному ходить в церковь возбраняется — просто во время Божественной Литургии Православный обычно засыпает, а в Православных церквях заведён такой порядок, что в них ни сидеть, ни лежать, ни пить Водку нельзя, а то бы конечно Православные давно там все поселились с матрасами и бабами.
Поэтому Православный вместо церкви идёт в Русскую Баню, где и осуществляет служение Господу путём поливания себя кипятком и бичевания себя веником.
При этом, за пару часов Православный наносит себе такой же объем страданий, который какой-нибудь иезуит с плёточкой наносит себе за неделю и, таким образом они становятся одинаково любезны Господу.
Однако нужно отметить, что из-за разного температурного режима самобичевания, конечные продукты отличаются примерно так же, как жареная рыба от вяленой.
Видимо примерно так будет выглядеть моя книжка, которую Амфора обещала выпустить ещё даже в этом году. На обратной стороне написано много несправедливых обо мне слов Макса Фрая.
Встретил вчера возле петроградской известного фантастоборца Лёху Андреева, жрущего блинок с маком. Ну, сожрал тоже за компанию блинка с селёдкой, тем более, что если бы и не было Лёхи, я бы всё равно сожрал. Лёха, как не менее известный борец с алкоголем и наркотиками, пил квас, а я ни с чем таким не борец, так что пил пиво.
«Ну и что ты там в Амфоре издаёшь? — спросил Лёха, когда разговор зашёл о Литературе. — Свои записи из ЖЖ?» На лице его выразилось отвращение.
«Ну, типа того, — ответил я. — Кстати в той же серии, что твоя Паутина». И выразил на своём лице даже ещё больше отвращения.
В общем, мы с Лёхой согласились, что издательство Амфора иногда издаёт просто совершенно невозможную хуйню.
Нет, всё я вот тут наврал. Нихуя не выйдет у меня в книжка «сволочи».
Пошел я сегодня доверчиво в издательство-амфора чтобы побеседовать дизайнер с дизайнером о шрифтах и о всём таком нашем сокровенном, но вместо этого, вся головка издательства, подкреплённая Максом Фраем, повалила меня на пол и заставила назвать книжку «Мудаки».
Пётр Семёнович был человек неплохой, но совершеннейший мудак.
Да. В общем так. Видимо, они правы — если уж берёшься играть в эти игрушки, то нужно играть хотя бы последовательно.
Жалко только, что как раз в данный момент у меня совершенно разрушенная самоидентификация и вялый сморщенный эгрегор — как-то не очень мне нынче выёбывается. Ну, может после нового года всё наладится.
А всё-таки я думаю, что они нас к сожалению победят.
Таджицкая женщина сидела с грудным дитём на голом асфальте. Второе дитё лет пяти натурально валялось в луже и хохотало. На улице слегка ниже нуля.
И не начнётся у дитя насморк и пневмония. И у таджицкой женщины не отпадут придатки, и нарожает она запросто ещё семнадцать штук таких же взамен пяти убитых.