В настоящей порнографии должны соблюдаться обязательные правила, иначе это не порнография, а хуйня. Не важно, где снят фильм, кто режиссер и кто артисты, но в нём непременно должна быть исполнена некоторая обязательная программа, как у фигуристов. Элементы правда можно менять местами, тут режиссёр может проявить творчество — можно к примеру сначала ебать в жопу а потом сосать хуй, но ни без того, ни без другого обойтись совершенно невозможно. Кроме того, все эти действия должны производиться в строго предписанных положениях и сниматься с канонических ракурсов, иначе опять будет хуйня.
Главным же конечно номером всегда является женщина, зажатая наподобие гамбургера между двух мужиков с толстыми жопами. У любой артистки при исполнении этого номера всегда бывают такие несчастные глаза, что лично у меня она даже вызывает чисто человеческое сочувствие — хоть она и блядища конечно, но всё равно ведь человек, а не зверушка какая-нибудь. Да и зверушку бы тоже было жалко.
Впрочем бывают, говорят, такие изысканные порнографии, где вообще сначала выебли, а потом зарезали или наоборот, но они мне неинтересные, потому что это тоже не порнография а хуйня.
А вообще, меня страшно поражает количество женщин, желающих ну если не поебаться в прямом эфире, то хотя бы показать человечеству свою жопу. Ведь ни одного совершенно нет печатного издания или кинофильма, чтобы там не было Голой Женщины. И ведь женщины всё время разные! Редко-редко когда встретишь знакомое лицо. То есть получается, что таких женщин должно быть несколько десятков миллионов.
Кстати сказать, мужиков, желающих показать человечеству свой Хуй, гораздо меньше. Можно даже очень примерно посчитать: вот скажем в ЖЖ русскоязычных пользователей тысяч десять, из них, допустим, мужиков половина и среди них только один желающий показать Хуй. Таким образом, мы имеем одного из пяти тысяч. Получается, что среди всех жителей Земли, если вычесть младенцев, совсем дряхлых стариков и тех, чей Хуй вообще никому неинтересен, наберётся от силы тысяч двести желающих, что существенно меньше, чем среди женщин.
Это, видимо, очень ценное наблюдение, только я совершенно не знаю, что бы оно могло означать.
Чудного человека, просто чудного показывали недавно по телевизору в домашней обстановке.
Человек этот работает начальником президентской администрации, но никто его фамилию не помнит. Вот Пал Палыча Бородина до сих все помнят, потому что Пал Палыч был как Меньшиков при Петре первом — вор конечно, но наш, приятный вор: не жадный — воровал и себе в радость, и людям, и выпить не дурак и бабца поебать, в баньке попариться и в тюрьме даже американской посидел.
А этот человек похоже, что не ворует даже. Он такой: не старый и не молодой, не худой, не толстый, не лысый и не волосатый, не умный и не дурак. Выпивает по праздникам рюмочку. Не курит. Жена, двое детей. Играет на гитаре песню «что происходит на свете а просто зима». В свободную минуту катается на горных лыжах. На вопрос «а кто катается лучше — вы или президент» ответил: «не буду кривить душой — президент катается немного лучше».
Однажды в детстве он соврал маме. Мама пошла в школу и потребовала, чтобы ему поставили двойку по поведению. С тех пор он больше никогда не врёт.
Видимо этот человек станет нашим следующим президентом, после того как Путина, в котором всё же есть что-то человеческое, однажды так заебут с этой Чечнёй, что он на какой-нибудь пресс-конференции пошлёт всех в Пизду и уедет в Петербург.
Блядь, но какая же у него фамилия? Вот Чубайса, Гайдара и Хакамаду с первого раза забыть нельзя, или вот показывали тоже человека по фамилии Борис Евсеевич Шапиротуллин — разве можно его когда-нибудь теперь забыть? А этого человека раз пять называли фамилию, а куда делась? Иногда вспоминаешь ну этого, как его — что-то там было вроде шипящее или свистящее, а у этого — нет, ничего такого. Или может быть есть, хуй его знает. Не Иванов даже и не Сергеев. Нет, не помню, хоть убей.
А ещё — вы не знаете, кого милиция всё время ловит в метро?
Вот если бы я был террористом, пусть даже самым хуёвым, я бы сам не пошёл в метро, а поймал бы Старуху С Тележкой, дал бы ей пятьдесят рублей и велел отвезти взведённую бомбу на какую-нибудь дальнюю станцию, наподобие улицы дыбенко, так, чтобы где-то по дороге она точно взорвалась.