Видимо тут мы имеем дело с очередным случаем Наёбки.
Никаких концертов Алла Пугачёва или Киркоров не дают — если бы они и решили дать такой концерт, на него бы пришло человек десять-двадцать пенсионеров, а Пугачёвой с Киркоровым это позорно. Поэтому все концерты, которые с утра до вечера показывают по телевизору — это компьютерный монтаж. И даже если весь невский проспект затянут перетяжками приглашающими на концерт Киркорова — вы всё равно на этот концерт не попадёте, потому что Киркоров внезапно заболел. Он вообще за всю жизнь был в Петербурге только один раз, чтобы набить морду Шевчуку, да и то не факт.
И то же самое с остальными.
В шавермах, если заглянуть в окошко, тоже постоянно кто-то сидит. Но это подставные люди, вроде тех которые оживлённо играют в напёрстки и всё время выигрывают, чтобы подманить Лоха. И шаверму они едят фальшивую, наподобие того, как Урфин Джюс ел за обедом пиявок из шоколадного теста. Если же простой человек зайдёт в шаверму, то его конечно сначала накормят настоящей шавермой, а потом ограбят до нитки, потому что деньги ему уже не понадобятся, так как через сутки он околеет в боткинской больнице.
В бутиках я несколько раз бывал по каким-то глупым оказиям. Там очень страшно. Когда заходишь в бутик, от стены бесшумно отделяется изголодавшая девушка, похожая на самку паука. Если вы вовремя не сбежите, она всучит вам трусы за двести баксов, а потом откусит вам голову и съест.
А вот про салоны мобильной связи ничего плохого не скажу: деньги там принимают с удовольствием. Сколько дадите, столько и примут, и дадут взамен бумажку. Можно подойти через пять минут — и они опять с удовольствием возьмут ваши деньги и опять дадут бумажку. Да хоть весь день ходите.
Непонятно только куда эти деньги деваются. Это как кормить шахту лифта апельсинами. Просто они видимо очень там любят деньги.
Хотя иногда можно видеть действие этих денег. Сидит например человек, веселится. Вдруг звенит у него телефон. «Да» — весело говорит человек в трубку. Потом долго слушает и лицо его сползает. «Да» — говорит он ещё раз и уходит навсегда не попрощавшись как скрипач из тысячу лет как остопиздевшей песни ансамбля воскресение.
Посмотрел вчера наконец кукушку, которая валялась у меня на винчестере месяца два. Всё никак не мог собраться — очень уж страшные кинофильмы снимал Рогожкин про особенности национального разного всего.
А кукушка вдруг оказалась необычайно трогательной и медленной. И никакого, слава тебе Господи, юмора почти.
Я вообще в последнее время полюбил медленные кинофильмы. Вот например Тарковского все давно забыли, а у меня любимый сейчас фильм — это сталкер. Под него можно спать, есть, смотреть телевизор, а он там сам по себе как-то происходит. Тудум-тудум, стучит себе дрезина и никто никуда не торопится и не опаздывает. Не напрягает, это вообще самое главное.
Ещё очень хороший кинофильм атака клонов, но это про другое совсем.
А вообще как-то оно всё сильно заебало. Авитаминоз, остеохондроз и эписторхоз.
Пойду куплю себе велосипед, а потом уеду в Швецию.
Когда-нибудь я наверное полюблю свой проспект просвещения.
Вот например выхожу из метро, за киоском притаилась бабушка. Ну, из тех, которым стыдно просить милостыню, поэтому они продают всякую хуйню. Эта продавала спички.
— Почём, — спрашиваю, — спички-то?
— По шестьдесят, на рубль две коробки. Молодой человек! Ну помогите же мне сделать Коммэрцию!
Я довольно долго никак не мог увидеть компьютер. Хотя ещё в восьмидесятом году, когда большинство из вас в лучшем случае ходило под стол пешком, я уже поступил в омский политехнический институт на факультет автоматизации, отделение электронно-вычислительные машины.
Однако за те два года, которые я там проучился, ни одной электронно-вычислительной машины нам так и не показали. Вообще самыми главными предметами на этом факультете были история КПСС и физкультура. Ну ещё высшая математика — совершенно бесполезная и идиотская наука.
Был впрочем один интересный предмет — програмирование. Мы там составляли программы на языке фортран, их уносили куда-то в подвал, где стояла таинственная машина еэс-десять-двадцать, а через неделю раздавали широкие такие распечатки с дырочками по бокам и там была старательно напечатана вся твоя программа и в конце стоял ответ, что мол да, действительно шестью-шесть тридцать шесть. Это было приятно и немного смешно, что вот, такая большая серьёзная машина, а занимается такой хуйнёй.