Драма «Ткачи» послужила не только эрой, но и до значительной степени прямым образцом для большин-ства новейших общественных драм. Намеченных в ней одной тем хватило на несколько отдельных сочинений разных авторов.
Так, в драме Октава Мирбо «Дурные пастыри» взята совсем та же тема, что и в «Ткачах», борьба рабочих с предпринимателями, только в несколько измененных условиях. Дело происходит на фабрике, очень организо-ванной и централизованной. Вместо зачинщиков Беккера и Йегера у рабочих єсть организатор, агитатор по спе-циальности, Жан Руль и вдохновительница Мадлена, возлюбленная Руля и его эхо, повторяющая его же фра-зы, только более кротким тоном. Кроме этих двух личностей, рабочие Мирбо не представляют существенно но-вых типов по сравнению с ткачами драмы Гауптмана, не говоря о том, что обрисованы они несравненно бледнее, да и вся драма не может идти даже в сравнение с «Ткачами». Где у Гауптмана трагизм, там у Мирбо мелодрама или публицистика.
Единственный вполне художественный во всей пье-се эпизод — это сцена рисования молоденькой дочерыо хозяина этюда «продавщицы апельсин» в итальянском живописном костюме с голодной, исстрадавшейся старухи работницы, которая вместо требуемого от нее «печального лица» делает злое и устремляет неподвижный, полный ненависті! взор на глупенькую дилетантку-художницу.
К сожалению, и этот художественный момент испор-чен резонерским вмешательством брата художницы, молодого идеолога, тщетно стремящегося к примиренню бо-рющихся классов.
Роль этого молодого идеолога вообще незавидна, как и роль его прототипа в «Ткачах», домашнего учителя в семье фабриканта,— правда, учитель едва осмеливается произнесть два-три слова в защиту ткачей, а идеолог Мирбо, Роберт Гарган, ведет длинные и тщетные диало-ги со своим отцом, хозяином фабрики, но обоих их в кон-це концов выгоняют из дома, потом Роберт Гарган гибнет на баррикаде во время усмирения стачки, стараясь под градом пуль примирить усмиряемых с усмирителем, гибнет без всякой пользы для той или другой из борющих-ся сторон. Их участь подобна участи тех героев Шпиль-гагена *, которые брали на себя миссию примирить враж-дующие классы и послужить связующим звеном между ними. Гауптман не показал нам, что делал домашний учитель после своего изгнания из хозяйского дома, и вообще эта личность у него едва намечена; Мирбо посылает своего идеолога к рабочим, которые устроили стачку про-тив его отца, но молодой идеолог попадает к ним в момент, очень трудный для кроткой деятельности примирителя, как раз во время горячей перестрелки на бар-рикадах. Ни рабочие, ни усмиряющие их войска не слушают криков Роберта Гаргана: «Остановитесь! встановитесь!» — и он погибает незаметно, бесславно и напрасно от чьей-то шальной пули. Смерть его вызывает раскаянье отца, но примирення не достигает, так как рабочие не склонны забыть вражду.
Капиталисты Мирбо, которых он попытался выставить как толпу буржуа против толпы рабочих,— не толпа и не общество, это — вырезки из газетных статей на экономи-ческие темы, они говорят о себе то, что могли бы сказать
о них их противники и чего не стал бы говорить о себе ни один даже самый бестактный человек; они все похо-жи друг на друга, как по характерам, так по убежде-ниям, и реплики их легко смешать в чтении. Если разго-воры капиталистов напоминают вырезки из газет, то, с другой стороны, речи Жана Руля — совсем дитаты из агитационных брошюр или из минимальной про-граммы.
Заглавие драмы, «Дурные пастыри», повергло в недо-умение многпх зрителей и критиков, которые спрашива-ли себя,— кто же, собственно, дурные пастыри? Идео-лог ли Роберт, не умегощий даже приступиться к «па-стве»? Организатор ли Жан Руль, не имеющий ничего в перспективе, кроме самой минимальиой программы улучшения рабочего быта, играющий роль какого-то при-шельца и кое-как поддерживающий своє влияние на толпу, благодаря заразительному, но, в сущности, вовсе не убедительному экстазу Мадлены? Капиталисты ли, считающие себя призванньши «пасти стадо сие»? Или, наконец, депутаты демократического направлення в парламенте, которые на сцене не появляются, но которых зато Жан Руль прямо называет дурными пастырями, решительно отрицая их деятельность, как, впрочем, и во-обще всякую политику? Возможно, что все ЭТИ люди являются, по мнению Мирбо, дурными пастырями, во всяком случае едва ли он имел в виду исключительно парламентских деятелей, о которых только вскользь упо-минает Жан Руль, сам все время действующий, т. е. го-ворящий, «как депутат», по едкому, но справедливому замечанию одного из недовольных им рабочих.