— Ты должен убить дракона. Иначе… я убью тебя.
Спорить было больше не о чем. И Зигфрид отправился в путь.
Много прекрасных и опасных приключений поджидало Зигфрида на этом пути, прежде чем достиг он мрачной пещеры, в которой обитал дракон Фафнир.
Проходя через леса, Зигфрид наслаждался пением и сказками птиц, а также играми, танцами и беседами с прекрасными лесными феями, нимфами и пастушками.
Когда он танцевал с ними, их колокольчики, украшения и браслеты издавали очень приятные мелодичные звуки. Зигфрид казался юным троллем с зеленоватым сапфиром в глазах. В танцах Зигфрида с пастушками ярче выступала необыкновенная красота девушек. Движения их ног, то, как клали они руки друг на друга, движения бровей, их улыбки, волнующие груди, одежды, серьги, щеки, волосы, украшения — все это, в их танце и пении сливаясь вместе, казалось подобным тучам, грому, снегу и молнии. Зигфрид казался скоплением туч, а их песни были подобны грому. Красота пастушек напоминала молнии в небе, а капли пота, заметные на их лицах, казались падающим снегом. Так пастушки и Зигфрид целиком отдавались танцу.
Щеки девушек, лесных красавиц, слегка покраснели — так велико было их желание наслаждаться Зигфридом еще и еще. Чтобы удовлетворить их, Зигфрид хлопал в ладоши в ритм их пению. И весь лес, весь северный край, казалось, был заполнен пением Зигфрида:
Хотел бы для тебя я
Нарвать цветов в саду,
Но скрыла тьма ночная
Цветы, как на беду.
Я в клевер опустился
И слез сдержать не мог,
И тихо распустился
В саду один цветок.
Но лишь за ним нагнулся
В зеленый клевер я,
Как вдруг цветок качнулся:
Ты не губи меня.
Не рви меня до срока,
Ведь песнь твоя добра.
Не вынуждай жестоко
Погибнуть до утра.
Так он сказал с тоскою,
Так был он одинок.
И потому его я
Сорвать никак не мог.
Тяну к тебе я руки,
До боли одинок.
Ах, нет любви без муки,
И так судил ей Бог!
Пастушки хотели угодить Зигфриду, и поэтому, когда он пел, они отвечали ему, воодушевляя восклицаниями:
— Чудесно!
— Еще!
— Еще!
И Зигфрид продолжал пение:
Плывет рыбак на лодке,
Так горько одному,
Что милой больше нету,
Не верится ему.
Пока сияют звезды
И ясен свет луны,
Он ждет свою подругу
Из темной глубины.
Ступает дева в лодку,
Печальна и бледна,
В одной рубашке тонкой
Пришла она со дна.
Несут их воды Рейна,
Спокойны и чисты.
Что так дрожишь, родная,
Озябла, верно, ты?
Рубашку треплет ветер,
Челнок летит стрелой.
Накинь мой плащ, голубка,
Застудит холод злой.
Простерла к скалам руки,
Нездешней белизны,
Улыбкой привечает
Полночный лик луны.
Кивает старым башням
И хочет луч звезды
Поймать рукою легкой
На зеркале воды.
Сиди спокойно в лодке,
Любимая моя!
Иначе нас затянет
Могучая струя!
Плывут навстречу лодке
Большие города,
И колокола звоны
Доносит иногда.
Вот дева на колени
Становится в челне
И очи поднимает
К небесной вышине.
Любовь моя, потише,
Бездонна глубина!
Водоворот закрутит —
Потопит нас волна!
Монахинь хор далекий
Поет в монастыре,
И догорают свечи
В церковном алтаре.
Поет молитву дева
Ее умилен вид,
Из глаз роняет слезы,
На милого глядит.
Поет рыбак молитву,
Его печален вид,
С подруги глаз не сводит,
На милую глядит.
Краснее, все краснее
Глубокая река,
Бледнее, все бледнее
Подруга рыбака.
С небес луна скатилась,
За ней звезда во след,
Глаза закрыла дева —
Не мил ей белый свет.
Родная, доброй ночи!
Родная, добрый день!
Зачем уснуть ты хочешь?
Ушла ночная тень.
Горят на солнце башни,
Шумит зеленый бор,
В нем звонко распевает
Веселый птичий хор.