— Вы помогли им бежать? — ошеломленно проговорил Коскэнд.
Рита сказала:
— Да, я встретила тебя после девятнадцатилетней разлуки и на радостях пообещала помочь наказать Куни и Гендиро. Так могла поступить только опрометчивая женщина. По дороге сюда я все время думала о том, что предаю память своего второго мужа. Хозяин этого дома, Гарольд, с тринадцати лет кормит меня и дает мне кров, он мне тоже как родной сын… А ты, Коскэнд, ведь ты сын Куро-дракона, человека, с которым я разошлась, мы с тобой не родные, потому я и помогла им бежать. Я это сделала, и иначе сделать я не могла. Убей меня, Коскэнд, как родственницу твоих врагов, беги за ними в погоню, настигни и казни своей рукой, без помощи со стороны…
Коскэнд поднялся на веранду:
— Не говорите, что мы с вами не родные, матушка, — жалобно сказал он. — Что с того, что вам пришлось покинуть отца и меня, когда мне было четыре года? Ведь он был пьяным буяном, он мучил вас, и я вас нисколько не осуждаю… Пусть порвались семейные узы, кровные-то узы порваться не могут, вы все равно остались для меня настоящей матерью. Сколько я себя помню, я все время думал о вас, живы ли вы, здоровы ли… Когда я встретился с вами, то подумал, что это Бог вознаградил меня за мою веру… А когда вы сказали, что поможете мне наказать Куни и Гендиро, радости моей и благодарности не было предела. И что же, теперь вы говорите мне, что эти узы связывают вас только с детьми вашего второго мужа… Где же ваше сердце, матушка? Как могли вы отвернуться от меня? И если вы так думали всегда, то почему не открылись мне раньше? Ведь я бы понял вас… Я сам искал бы своих врагов, я буду искать их, переберу весь свет по травинке, но найду и казню их… Но как мне быть теперь? Вы предупредили их, они изменят свой облик… Если я не настигну их, то не смогу восстановить род Сигмунда. Пусть расторгнуты узы семьи, но ведь нельзя расторгнуть узы крови!.. Пусть вы расторгли и узы крови, но как это жестоко, как могли вы так поступить?..
Забывшись от обиды, Коскэнд положил руки на колени матери и затряс ее. Рита была спокойна и холодна.
— Ты недаром служил в доме рыцаря, — произнесла она. — Ты говоришь, как благородный человек… Ты прав, даже когда расторгаются семейные узы, остаются еще узы крови. Я не помогла тебе казнить твоих врагов, и род твоего Сигмунда ты не восстановишь… Но я искуплю свою вину!
С этими словами она быстрым движением выхватила из-под одежды кинжал и вонзила себе в горло. Коскэнд в ужасе схватил ее за руки.
— Что вы делаете, матушка? — закричал он. — Зачем вы убили себя? Матушка! Матушка!..
Рита была мужественной женщиной. Она выдернула кинжал из раны и прикрыла ладонью хлынувшую кровь. Дыхание ее прерывалась, лицо стало серым. Жизнь покидала ее.
— Коскэнд, — пробормотала она. — Коскэнд. Это выше разума… Хотя узы крови остаются, даже когда нет семейных уз… Я еще раньше решила помочь им бежать и затем убить себя… Помнишь, когда Хакуд смотрел на меня… Он сказал, что видит на лице моем тень смерти… Он знает свое дело, теперь я поняла смысл его слов… Разве не злой рок преследует меня?.. Моя приемная дочь убила твоего господина… Я умираю… Сейчас я перестану дышать, и меня не станет. Ты так и считай, что с тобой говорит привидение… Нет у меня долга перед Гарольдом… Слушай… Я научу тебя, по какой дороге сбежали Куни и Гендиро… Слушай…
С этими словами она сжала руку Коскэнда и притянула к себе. «Злосчастная судьба!..» — вырвалось у него во весь голос. Этот вопль достиг ушей Гарольда, он встревожился и прибежал в пристройку посмотреть, что случилось. Распахнув дверь и взглянув, он, простая честная душа, кинулся к матери.
— Матушка! — вскричал он. — Матушка!.. Ну вот, я же говорил! Коскэнд, позвольте, я представлюсь вам позже… Впрочем, я — старший брат Куни… Матушка, с тринадцати лет вы холили и нежили меня… Мне и лавку-то только ради вас отдали… Неужто надо было так блюсти долг чести перед этой мерзавкой?.. Зачем вы убили себя?
Услыхав его голос, Рита вперила в лицо Гарольда пристальный взгляд и, мучительно переводя дыхание, прохрипела:
— Ты с детства был… честным человеком… Гарольд… А вот Куни была не такая… Но я дала ей бежать… ради памяти покойного мужа… и тем нарушила свой долг перед Коскэндом, он со мной одна кровь… Не будет восстановлен род его господина… человека, что был его благодетелем… Вот почему я убила себя. Не будь на меня в обиде, Гарольд… я скажу ему, по какой дороге бежали Куни и Гендиро…
— Ну при чем здесь моя обида… — всхлипывая, проговорил Гарольд. — Я и сам скажу ему, а то вам трудно… Слушайте, господин Коскэнд. Если пройти мимо храма и свернуть направо, будет гора, потом сопка, а оттуда прямая дорога. По ней и ступайте. Женские ноги, наверное, не успели уйти далеко. Поспешите, срубите головы Куни и Гендиро и принесите их матушке, пока она не скончалась, пока видят ее глаза! Торопитесь!