Отец забрасывает руку мне на плечо. Пиво из трехтысячной за сегодня бутылки выплескивается, щедро орошая меня. Я его не вытираю, просто не двигаюсь.
– Мы приехали, чтобы провести время вместе, как отец с сыном. Мальчик растет. Становится мужчиной.
– Ты тут поосторожнее с рыбалкой, парень, – говорит Пятизубый Терри. – Смотри, не закидывай удочку в стоячие пруды.
Взрыв хохота. И начинается:
– А коль решишь порыбачить, не забудь натянуть рыбацкую куртку… – Свинота Джо.
– Ага, но вначале вынуть крючки и наживку, – вставляет Пятизубый Терри.
– …ну, разве что рыбке нравится без куртки, – продолжает Джо.
– А если нравится, так мне потом тоже скажи! – Терри.
И это происходит на самом деле. Кому нужен Джонни Карсон[68]? Папа запрокидывается в пароксизме смехокашля вместе с остальными. Всеми, кроме Хэла, который просто сидит напротив меня и улыбается, точно какой-то скользкий змей из Высосутвоюдушувилля.
Я неотрывно смотрю на огонь и подергиваю плечами вверх-вниз, чтобы казалось, что я смеюсь вместе с ними.
– Не жарко тебе, парень? – спрашивает меня Билли-Боб, после того как веселье стихает.
– Спасибо, нет, все в порядке.
Я уже упоминал, что все остальные у костра сидят без рубашек? Да, это так. Наверное, какой-то особый обычай истинно мужчинского племени.
– Он такой костлявый, что в следующий раз будем насаживать шашлык на него вместо шампура, – говорит Терри. И это говорит человек, который выглядит, будто сделан из двух связанных вместе прутиков! Все равно он пугает меня до усрачки. Аж внутренности сжимаются.
– Да, надо тебе мяска нарастить на эти кости, парень, – кивает Билли. – Он прав. Ты тощее девки, чтоб мне провалиться. Вот, держи, – откупоривает очередную бутылку пива и протягивает мне.
– Нет, спасибо, – говорю я, и в этот момент папа шепчет на ухо: «Возьми пиво». Беру. Чувствую себя картиной на выставке. Они смотрят на меня – как я понимаю, дожидаясь, пока пригублю напиток. Что это – часть инициации? Или жертвоприношение? Отстой! На вкус – как моча.
– М-м-м, – одобрительно мычу я, отирая рот: подсмотрел, как это делала Альма в баре.
Смеются.
– Вы, парни, можете взять на время мою лодку, – говорит Свинота Джо, выковыривая кусочки мяса из зубов устрашающе огромным ножом. – Я в ней души не чаю, но в последнее время не пользуюсь.
– Ага, потому что не успеешь в нее забраться, как пойдешь ко дну, – подначивает Билли-Боб. Терри заливается хохотом, так что пиво летит веером брызг у него изо рта, гася часть горящих поленьев.
Джо, пошатываясь, поднимается, грозит ему ножом.
– Смешно тебе, смешно, да?! Да ты, мозгляк хренов, я ж тебя надвое с закрытыми глазами перерублю!
– Ладно, ладно… расслабься… – утихомиривает его Билли-Боб. – Кидай свою задницу обратно, Джо. У нас же гости. – Меняет позу, не вставая с пластикового садового кресла, глядя на нас. – От этой жары у тебя совсем мозги потекли…
– Уф, угу. Мы с удовольствием, – вставляет папа. – Позаимствуем у тебя лодку, я имею в виду.
Джо садится и снова принимается ковырять в зубах. Шеи у него нет, похож на разгневанного ваньку-встаньку.
– В любое время, – буркает он.
– Мы с удовольствием, верно, сынок?
– Ага.
– Сколько тебе годков, парень? – спрашивает Билли-Боб.
– Семнадцать, – пищу я тоненько, как москит.
– Че?
Откашливаюсь и повторяю басом, подражая «настоящим мужчинам»:
– Семнадцать.
А теперь будто бегемот рыгает. Отхлебываю еще глоток мочи.
– Ты же не из всяких этих хиппи, а, парень? – спрашивает Терри.
– Нет, сэр.
– «Нет, сэр»! Воспитанный, это точно, – кивает Билли-Боб. – Хороший паренек.
– Да, я хорошо его воспитал, – соглашается папа.
– Держись подальше от этих хиппи. От всей этой их любви, мира и прочего дерьма. Мерзкие гомики – вот кто они все.
Я усиленно пялюсь на огонь; папина рука на моих плечах каменеет.
– Сопливые пидарасы, вот и весь сказ! – вдруг взрывается Джо. – Они понятия не имеют, каково это – жить, когда у тебя ничего нет. Делают вид, будто это хорошо. Пусть попробуют ловить себе ужин в озере, тогда и поговорим! – орет, обращаясь к костру, будто огонь внезапно превратился в главного хиппи всего белого света. – Чертово правительство пытается вышибить нас отсюда, но мы никуда не уйдем, пока нас не загребут в каталажку, верно, Терри?
– Угу. Это наша земля…
– И это лучшее место на земле!..
– Вот верно, да! Власть реднекам! – Терри швыряет бутылку в костер.