И вот на этом фоне молодой еврей из Австрии Зигмунд Фрейд попадает в Париж, на стажировку к Шарко. Рассеянный склероз вылечить нельзя, хоть перекувыркнись, стоит ли время тратить? А вот истерия — это интересно, а главное, благодаря Шарко, — модно. До Шарко гипноз считался шарлатанством. Шарко применил гипноз для лечения истерии, и сначала ему показалось, что эффект есть. У Фрейда вышло несколько статей на чисто неврологические темы, но одна из его первых монографий посвящена именно истерии. Гипнотические изыски Шарко желаемых результатов все же не принесли. Фрейд начал искать новый метод лечения и задумался на глобальную тему — о нашем мозге вообще. Существует философский вопрос: а может ли мозг понять сам себя? Далекий от религиозных условностей, Фрейд препарировал сознание человека и докопался до многих ранее скрытых элементов. Его теории наложили отпечаток на всю психологию, психотерапию, патопсихологию, психиатрию XX века. Мало того, литература, кинематограф, театр, живопись, политика и социология — все впитали в себя его идеи. Даже религиозные деятели взяли на вооружение его теории и начали утверждать, что Бог познаваем на интуитивном уровне (подсознательное). Его практический метод лечения неврозов — психоанализ — оказался не очень эффективным как лечебное средство. Теория Фрейда нередко уподобляется революционному перевороту. Столетиями люди считали разум единственной движущей силой в человеке. В начале XX века вдруг открылась новая тревожная истина: анализ сознания оказался недостаточным для понимания человека. Фрейд первым показал подлинную роль бессознательного в психике и повседневной жизни.
Однако его теоретические выкладки продолжают оказывать влияние на наше самопонимание и сегодня. Теперь благодаря Фрейду мы понимаем, что не являемся хозяевами в своем собственном мозге. Структура нашего мозга такова, что мы «имеем право» на иррациональные поступки и на возможность «выйти из себя». «Анатомия — это судьба», — говорил Фрейд. Вперед, к нашей судьбе!
Фрейд не был психиатром, до того как он стал психоаналитиком, он был невропатологом. Зигмунд Фрейд родился 6 мая 1856 года в моравском городке Фрейберге (сейчас город Пршибор в Чехии), находящемся недалеко от границы Австрийской империи с Пруссией и Польшей. С 1849 года эта земля принадлежала австрийской короне, а сейчас родина Фрейда находится в Чехии. Пять улиц, два цирюльника, с десяток бакалейных лавок и одно похоронное бюро. Городок находился в 240 км от Вены, и никакие ароматы бурной столичной жизни туда не доходили. Отец Фрейда Якоб был бедным торговцем шерстью. Недавно он в третий раз женился — на девушке, годящейся ему в дочери, которая год за годом рожала ему детей. Первенцем и был Зигмунд (Шломо Сигизмунд, по-семейному — Сигги). Новая семья Якоба располагалась в одной, правда, достаточно просторной, комнате, снимаемой в доме вечно пьяного слесаря-жестянщика. Якоб Фрейд на полях семейного Талмуда с перерывом в три месяца сделал две надписи: «Мой отец раби Шломо, сын раби Эфроима Фрейда, умер 21 февраля 1856 года» и «Мой сын Шломо Сигизмунд родился во вторник, 6 мая, в половине седьмого после полудня». Мальчик появился на свет необычайно волосатым, «в рубашке», как было принято говорить, и мать сочла это хорошим знамением! Мальчику в жизни должно повезти.
В октябре 1859 года вконец обнищавшие Фрейды пустились на поиски счастья в другие города. Обосновались сначала в Лейпциге, затем в Вене. Леопольдштадт был в то время бедным районом, где ярко горели красные фонари. Тем не менее, через него прошло множество знаменитых венских евреев, позднее переехавших в районы побогаче: Штраусы, Зигмунд Фрейд, Густав Малер, Теодор Герцль… Якоб уже становился, если еще не стал, эмансипированным евреем. Кафтан — длинный жакет с поясом, традиционная одежда евреев в Галиции — сменяется европейским костюмом. Идиш уступает место немецкому. Но и Вена материального достатка не дала. «Бедность и нищета, нищета и крайнее убожество», — так вспоминал Фрейд свое детство. А еще прилежную учебу в лицее, успехи в языках, литературе (особенно античной), философии, похвалы учителей и ненависть сверстников, доводящих черноволосого отличника с тяжелыми кудрями до слез. Из школьных лет он, очевидно, вынес неудобный для последующей жизни комплекс: нелюбовь смотреть собеседнику в глаза.
Многие биографы этого ниспровергателя основ людского понятия о самих себе искали в его детстве необычные моменты. Фрейд помнил себя с очень раннего возраста. К примеру, он сохранил поразительно ясные воспоминания о младшем брате Юлиусе, который умер, когда ему самому было всего полтора года (этот скорбный эпизод стал для Фрейда источником идеи о братской ревности и желании братоубийства и о первичном чувстве вины). Чуть позже мать объяснила Сигги, что такое смерть: «Все мы сделаны из земли и должны вернуться в землю». Она потерла руку об руку и показала кусочки кожи — якобы земли. Мальчик был поражен демонстрацией!