И тут в далеком Париже, в больнице Сальпетриер, Шарко создает кафедру нервных болезней и за несколько лет становится светилом новой медицинской дисциплины. Врачи со всей Европы, кому был интересен головной мозг, ринулись в новую неврологическую Мекку. «Стажироваться у Шарко» стало престижным для всех будущих невропатологов. И причем здесь Фрейд со своим кокаином и микроскопическими изысками в организме угря? В той же венской лаборатории, в которой Фрейд резал своих угрей, работали другие исследователи, многие из которых занимались нервной системой. И этому есть свое объяснение. Печень, почки, легкие — анатомия известна практически досконально, а вот мозг, нервы — здесь во многих местах лежала еще непаханая в XIX веке целина. Евреи-врачи, которые получили наконец возможность работать наравне с прочими европейцами, вдруг обнаружили, что, оказывается, все теплые места в медицине уже заняты. Стать светилом в хирургии практически невозможно, профессором внутренних болезней — крайне затруднительно, везде уже своя медицинская мафия, а вот новые неизведанные области медицины — нервные болезни, кожные и венерические болезни, оториноларингология, глазные болезни, — области, куда неохотно идут врачи из-за небольших гонораров и обилия неисследованных болезней, вот туда и попадали такие неприкаянные еврейские врачи, как Фрейд. Если вы возьмете немецкое руководство по нервным болезням конца XIX века, написанное как коллективный труд, примерно треть авторов будут евреи.
У врача вообще есть два направления деятельности — или стать практиком, набираться опыта в известной области, обзаводиться частной практикой и грести гонорары, или же пойти в науку, искать новые лекарства, описывать новые болезни, в общем, творить. Молодой Фрейд, как и многие молодые врачи, не сразу решил, по какому пути пойти. Деньги же нужны. Каким путем они придут быстрее? Ну да, в лаборатории ему поручили изучить нервную систему речного рака. Так, дальше что? Золотом за рака не осыплют. Но вот в больнице молодой врач сталкивается с больным инсультом, а потом ему попадается мальчик с менингитом, а затем помощник пекаря с полиневритом — и все, судьба решена. Кто хоть раз серьезно столкнулся с проблемами нашей с вами нервной системы, навсегда влюбляется в мозг, в его разнообразную работу, которую до сих пор мы не можем полностью понять. Кто-то ищет новое в космосе, кто-то — в родном мозгу. В наше время большинство научных статей по медицине пишется на основании статистической обработки проведенного исследования.
Ста больным сделали операцию этим способом, а сто других больных прооперировали тем способом, у тех, которых «этим», — осложнения после операции случились в 6 % случаев, а у тех, которых «тем», — в 12 %. Вывод: давайте оперировать этим способом и не будем тем. Во времена молодого Фрейда все было по-другому. Юный врач мог написать статью об одном больном, но разобрать его заболевание, его «случай» до тонкостей. Такую статью публиковал журнал, и он получал уважение коллег. И Фрейд несколько таких статей написал. Приятно, но как это совместить с заработком?
Возвращаясь к деньгам: они были нужны как никогда, ибо 26-летний Фрейд женился на молодой девушке Марте Верней. Она была, как говорят, «из приличной еврейской семьи». Ее семья пользовалась большим почетом: дед Марты, Исаак Верней, был знаменитым раввином, один дядя дослужился до профессора Мюнхенского университета, другой — Боннского. Отец Марты был наименее знаменитым Бернеем, но и он за голодранца дочь отдавать не желал. Зигмунду дали понять: свадьба состоится не раньше, чем он будет в состоянии содержать семью. Их помолвка длилась целых четыре года, и Зигмунд написал Марте около тысячи писем. Безумная любовь? Может быть… Вот только странно, что они, живя рядом, очень редко виделись, да и письма Фрейда невесте особенной страстью не дышат. В 1882 году он написал: «Некоторые находят тебя красивой, даже удивительно красивой. Для меня это не так важно». В начале 1884 года: «На том портрете, где ты совсем юная, я вижу, как ты была красива».