«Я» в этом смысле является представителем принципа реальности, причем некоторые его действия сознательны, некоторые предсознательны, а другие – бессознательные.
Наконец, в третьей области – «Сверх-Я», Фрейд видит «наследника эдипова комплекса», так как оно прочувствует в душе обучение и наказания родителей и продолжает их функции. «Тонкости взаимоотношений между Я и Сверх-Я хорошо объясняются стилем взаимоотношений ребёнка со своими родителями. Естественно, что в воздействии родителей сказывается не только их индивидуальность, но и продолжающееся через них влияние традиций семьи, расы, народа, а также разделяемые ими нормы и требования соответствующей социальной среды. А в ходе индивидуального развития сфера Сверх-Я дополнительно вбирает в себя воздействие со стороны персон, продолжающих и замещающих родителей, например, воспитателей, звёзд, идеалов, превозносимых обществом. Можно заметить, что при всём своём фундаментальном различии сферы Оно и Сверх-Я имеют ту схожесть, что они репрезентируют воздействие прошлого: Оно – биологически унаследованного, а Сверх-Я – позаимствованного от значимых людей, в то время как Я определяется, главным образом, тем, что пережито самим индивидом, то есть случайным и актуальным».
«Сверх-Я» следит за «Я», дает ему указания, исправляет и грозит ему наказанием, так же, как родители, место которых оно заняло. Представление о «Сверх-Я» очень похоже на понятие совести в христианском мышлении. Соответствующим образом у Фрейда сказано:
«В результате длительного периода детства, когда подрастающий человек находится в зависимости от своих родителей, в сфере Я формируется особая инстанция, которая продолжает оказывать воздействия, схожие с их влиянием. Она получила название Сверх-Я. Поскольку Сверх-Я обособилось от Я и противопоставляет себя ему, эта инстанция является третьей властью, с которой Я вынуждено считаться». (стр. 8)
Несомненно, на «Я» лежит трудная задача, так как оно должно удовлетворять как инстинктивным претензиям «Оно», так и моральным ограничениям «Сверх-Я». Эта общая теория Фрейда встретила большое одобрение, и это, пожалуй, не в последнюю очередь потому, что она согласуется со здравым смыслом. Но в то же время она соответствует психологическому мышлению времен Платона. И в действительности этот философ и государственный деятель предвосхитил схему Фрейда в своей знаменитой притче о двух конях, которые запряжены в колесницу, и возничем, который пытается держать их в узде. Потому что, как легко можно увидеть, возничий колесницы символизирует у Платона «Я»; плохой, своевольный и неудержимый конь – «Оно»; а благородный, добрый и послушный конь – «Сверх-Я».
Оба – Платон и Фрейд – используют басню как искусный прием, чтобы проиллюстрировать чрезвычайно разумную и общеизвестную характерную черту человеческого поведения. Я уже указывал на то, что человек – это биосоциальное существо, в котором наша биологическая природа требует удовлетворения таких инстинктивных потребностей как еда, питье, секс и так далее, в то время как наши действия одновременно подчиняются определенным социальным требованиям, которые вошли в нормы и законы, и передаются родителями, учителями и другими «посредниками» молодому поколению. Субъект, которого ведут или управляют эти оба вида импульсов, должен заключать компромиссы между ними. Все это правильно, и в том отношении, что это правильно, это, кажется, подтверждает истинность теории Фрейда. Все же, тут можно было бы возразить, что в этом нет ничего нового. Тогда как, с другой стороны, специфически фрейдовские идеи, как например, то, что «Сверх-Я» является наследником эдипова комплекса, не только невероятны, но и абсолютно не доказаны. Гораздо вероятнее, что выработка условных рефлексов по Павлову («кондиционирование») передает требования внешнего мира (от родителей, учителей, ровесников, полицейских, священников), а именно посредством вознаграждения и наказания, это значит – путем выработки кондиционированных (выработанных условных) реакций. Также эта альтернативная теория нигде не принимается во внимание в психоаналитической литературе, хотя она разрабатывалась в психологической лаборатории, и – как я пытался показать в моей книге о «Преступности и личности»15 – многие данные говорят в ее пользу.