«Для псевдонауки характерно то, что гипотезы, которые она охватывает, стоят в асимметричном соотношении к разбуженным этими гипотезами ожиданиям, в том смысле, что, хотя за ними признают, что они указывают направление ожидаемых результатов, и они также считаются обоснованными по причине их исполнения, но и в случае неисполнения они тоже не лишаются доверия. Способ, которым она (псевдонаука) достигает этого, состоит в том, что она умеет истолковывать гипотезы перед (предсказанным) событием в узком и определенном смысле, и, напротив, делает это в более широком и расплывчатом смысле, если уже после события выявляется, что эти гипотезы оказались непригодными. Такие гипотезы ведут двойную жизнь – усмиренную и ограниченную в ожидании соответствующего (противоположного) наблюдения (counter-observation) и другую, более необузданную, даже распущенную перед лицом противоположного опыта. Однако эту характерную черту нельзя разоблачить простым созерцанием; если мы хотим установить, играют ли (предварительные) высказывания в действительности эмпирическую роль, тогда мы должны непременно узнать, что именно их защитники – и вовсе не мы – вообще готовы назвать фактическим опровержением (disconfirmatory evidence)».3
Но даже с герменевтической точки зрения Фрейд и психоанализ должны рассматриваться как «неудачи». Ведь единственное, что они предлагают нам, это фиктивные интерпретации псевдособытий, неудачи в лечении, нелогичные и непоследовательные теории, не уличенные заимствования у предшественников, «озарения» совершенно не доказанной ценности, а также диктаторская и нетерпимая группа приверженцев, которые – вместо того, чтобы добиваться правды – предаются пропаганде. Неудивительно, что у этого наследия были весьма отрицательные последствия для психиатрии и психологии – последствия, некоторые из которых нужно обсудить теперь.
Первым – и, вероятно, самым достойным сожаления – последствием было воздействие психоаналитической терапии на пациентов. Действительно их надежды на излечение и спасение снова и снова рушились, и в нескольких случаях лечение даже еще ухудшило болезнь. Как часто их жертва времени, энергии и больших денег должна была оставаться бесплодной, и насколько часто последующее разочарование оказывалось тяжелым ударом по их самоуважению, не говоря уже об их естественном стремлении к счастью. Нам следует всегда помнить об этих больных судьбах, когда мы обсуждаем психоанализ. Потому что научные претензии Фрейда – это только одна сторона медали; другая же показывает терапевтические амбиции, и они, естественно, – с точки зрения человека – гораздо более важны. Во всяком случае, соответствующие неудачи психоаналитиков и их нежелание признавать собственные провалы никогда нельзя забывать.
Вторым последствием учения Фрейда была неспособность психологии и психиатрии развиться в настоящие науки о нормальном и ненормальном поведении. Можно с уверенностью сказать, что появление Фрейда отбросило эти дисциплины на более чем пятьдесят лет назад. Он умудрился в ранние годы экспериментальной психологии отвлечь научное исследование на попытки, которые не только были безуспешны, но и оказались, в конце концов, буквально регрессивными. Он возвысил отказ от доказательств (необходимость которого он признавал в той же малой степени, как и последующую пользу) почти до религии, последователями которой стали слишком многие психиатры и клинические психологи, не заботясь при этом о вреде для их дисциплины. Определенно – научное изучение человеческого поведения по самой своей природе создает большие препятствия. Но Фрейд, без сомнения, еще больше увеличил эти трудности, завербовав, как крысолов, в свои ряды всех тех, кто не был готов подчинить себя строгому образованию в области современной психологии, которое является для практикующего врача такой же необходимой предпосылкой, как для того, кто хотел бы достичь чего-то в области научных исследований. Фрейду едва ли можно простить также это; потому что ситуация обстоит таким образом, что будущим поколениям придется исправлять тот вред, который причинили этой дисциплине он и его приверженцы.
Третье последствие, принадлежащее к грехам Фрейда, – это вред обществу, который нанесли его теории. Ричард Ла Пьер показал в своей книге The Freudian Ethic, как психоанализ подрывал ценности, на которые опиралась западная цивилизация, и в то время как это основывается, по меньшей мере, частично на недопонимании теорий Фрейда, несмотря на это, в целом влияние Фрейда было весьма пагубно.
В ставшем известным стихотворении «Памяти Зигмунда Фрейда» («In Memory of Sigmund Freud») поэт Уистен Хью Оден однажды пояснил следующее: