Выбрать главу

— Я у тебя ничего не прошу, только выслушай меня, — продолжала Элиса. — Сейчас почти одиннадцать. У нас есть час. Потом посади меня, пожалуйста, где-нибудь на такси, если… решишь не ехать со мной. — Он взглянул на нее. — Мне нужно попасть на важную встречу в половине первого ночи. Я обязательно должна там быть. Ты можешь поступить так, как сочтешь нужным.

— Я поеду с тобой.

— Нет… Будешь решать, когда все узнаешь… — Она замолчала и глубоко вдохнула. — Потом можешь дать мне под зад коленкой и выкинуть из машины. И забыть о случившемся. Клянусь, что, если ты так сделаешь, я тебя пойму…

— Я… — прошептал Виктор и кашлянул. — Я этого не сделаю. Давай. Рассказывай все.

— Это началось десять лет назад, — начала она.

И вдруг Виктора охватило внезапное, но абсолютное наитие. Она собирается рассказать правду. Она не сошла с ума: то, что она собирается рассказать, — правда.

— На той вечеринке, летом 2005 года, когда мы познакомились, помнишь?

— В честь начала летнего курса лекций в университете Алигьери? — Когда ты познакомилась со мной и с Риком, подумал он. — Я хорошо помню, но… на той вечеринке ничего особого не случилось…

Элиса не сводила с него взгляда широко открытых глаз. Ее голос дрогнул.

— С этой вечеринки все началось, Виктор.

II НАЧАЛО

Все мы невежды, но не ведаем мы разные вещи.

Альберт Эйнштейн

4

Мадрид

21 июня 2005 года

18:35

Вечер выдался напряженным. Из-за нелепого спора (очередного) с матерью, которая упрекала ее в вечном беспорядке, царившем у нее в комнате, Элиса чуть не опоздала на последний автобус до Сото-дель-Реаль. Она добралась до станции, когда автобус уже трогался с места, и на бегу поношенный кроссовок слетел у нее с ноги, так что ей пришлось просить, чтобы ее подождали. Когда она вошла, пассажиры и водитель смерили ее неодобрительными взглядами. Ей подумалось, что взгляды эти вызваны не столько несколькими секундами, которые они из-за нее потеряли, сколько ее внешним видом — на ней была майка с уже почерневшими бретельками и обтрепанные джинсы с дырами в разных местах. Волосы у нее были взлохмачены, да к тому же их концы доходили ей до пояса, отчего ее растрепанность еще больше бросалась в глаза. Такой неопрятный вид был вызван не только неряшливостью: в последние месяцы она жила в невообразимо стрессовой обстановке, которую могут представить и понять только студенты последнего курса в период весенней сессии, и ей едва хватало времени, чтобы поесть и поспать; о поддержании презентабельного вида нечего было и думать. Однако внешний вид ее никогда не волновал — ни чужой, ни ее собственный. Ей казалось ужасно глупым придавать внимание внешней оболочке.

Автобус остановился в сорока километрах от Мадрида, в красивом месте неподалеку от горной гряды Ла-Педриса, и Элиса поднялась по асфальтированной дороге, обрамленной кустами и миндальными деревьями, к университету имени Алигьери, где проводился летний курс лекций и куда через два года она вошла в качестве преподавателя, хотя в то время об этом еще не подозревала. На вывеске у входа красовался расплывчатый профиль Данте и одна из его строф: «L’acqua ch’io prendo gia mai non si corse». В проспекте курса лекций Элиса видела перевод (она прекрасно говорила по-английски, но на этом ее языковой арсенал заканчивался): «Тех вод, в которые вступаю, еще никто не бороздил». Это был девиз университета, хотя Элиса полагала, что его вполне можно применить и к ней, поскольку курс лекций, который она собиралась слушать, не имел аналогов в мире.

Она пересекла стоянку и дошла до центральной площади, окруженной учебными корпусами. Там собралось много людей, которые слушали кого-то, выступавшего с возвышения. Элиса как могла протиснулась в первые ряды, но не увидела того, кого искала.

— …поприветствовать всех слушателей, а также… — У микрофона стоял лысый мужчина в льняном костюме и голубой рубашке (наверняка, завуч), изображая важный вид, свойственный всем, кто знает, что их обязаны выслушать.

Вдруг кто-то прошептал ей на ухо:

— Извини… Ты случайно не Элиса Робледо?

Она обернулась и увидела Джона Леннона. То есть одного из тысяч Леннонов, которые в изобилии встречаются в университетах всего мира. Данный конкретный клон носил положенные в его роли очки, круглые, металлические, и буйную гриву совершенно кучерявых волос. Он напряженно и внимательно смотрел на Элису и покраснел при этом так, словно его голова представляла собой результат воспаления шеи. Когда она кивнула, парень, похоже, почувствовал себя уверенней, и попытался изобразить на полных губах улыбку.