Шум снова повторяется, и я сворачиваю в соседнее ответвление, где он отчетливей. Кажется, Кир говорил, что этот коридор ведет к лифтам в лаборатории. Раздумываю, стоит ли туда соваться, когда лифт автоматически распахивает двери передо мной. Неуверенно захожу. Кнопок внутри нет, значит, цель маршрута одна. На нижнем уровне снова сеть коридоров с множеством дверей и ответвлений. Легко можно запутаться. Прислушиваюсь. Шум повторяется уже гораздо отчетливее. Осторожно крадусь по коридору. Странно, что нет никакой системы защиты. Нужная мне дверь приоткрыта. Я осторожно заглядываю внутрь и замираю от ужаса. Там в боксе за стеклом, прикованное к лабораторному столу лежит нечто, напоминающее человека: багрово-синяя кожа бугрится огромными, выпирающими мускулами, на безволосой голове на лбу и висках выпирают вены, глаза прикрыты, открытый безгубый рот свело судорогой. Дыхание рваное. Рывками вздымается и опадает грудная клетка. Живот мелко дрожит. Существу больно. Мышцы ног закаменели, он глухо стонет. Пытаясь вырваться из кандалов, громко стучит скованными кистями по металлической обшивке стола. Именно этот звук я слышала наверху. Существо почувствовало меня, глаза открылись, и алый взгляд впился в мое лицо, ноздри с шумом втянули воздух. Резкий рывок монстра ко мне остановили кандалы, врезавшиеся в запястья. Он взвыл. Я инстинктивно отшатнулась. Откуда-то приходит уверенность, что для меня он совсем не опасный. Может потому, что мы оба пленники в этом подземелье. Монстра мне жалко. Быстро стираю слезы. Захожу и пытаюсь найти запор и открыть стеклянную дверь.
— Снежинка, что ты здесь делаешь? — в голосе Кира нет злости, только удивление.
Повернувшись, наваливаюсь на стекло спиной и поднимаю глаза на ашранца. За спиной доносится знакомый стон боли. Сердце сжимается от жалости.
— Я услышала шум. Подумала, у тебя что-то случилось. Пришла помочь… — говорю первое, что пришло в голову.
Пилот внимательно рассматривает синяки и опухшие губы. Легонько касается ранки на губе. Я морщусь, его прикосновения неприятны.
— Пойдем…Тебе нужно помочь… — он тянет меня за собой за руку. — Прости, я вчера выпил лишнее и не рассчитал силы. Ты слишком нежная для таких… игр.
Я оборачиваюсь, бросая взгляд на монстра. Тот, не отрываясь, смотрит на меня, дергая кандалы. Я сопротивляюсь, упираясь ботинками в пол, и показываю на стекло:
— Ему нужно помочь. Он страдает от боли. Нужно ввести седативное.
Кир усмехается и молча качает головой.
— Это не наше дело, Снежинка, — ашранец выводит меня в коридор и захлопывает дверь. Из-за нее доносится стон.
— Нет, Кир, надо помочь…
— Я не могу, доступа нет, — блондин увлекает за собой к открытой двери. — Поторопись…
Озаряет догадка, это пилот открыл дверь в лабораторию, чтобы слышать стоны боли монстра. Ему нравится, когда страдают. Что меня ждет впереди? Надеюсь, я смогу пережить эту ночь. От страшной мысли отвлекает еще одна открытая дверь. Та, которую забыл запереть Кир, заметив заходящую в лабораторию меня. За дверью я мельком вижу несколько рядов металлических матовых, без маркировки контейнеров, в которых перевозят опасные грузы. Приходит догадка, что это склад готовой продукции. В контейнерах то, что доставляет Кир на Луну. Запоминаю дверь, оглядываюсь в сторону лаборатории. Кажется, я еще слышу стоны монстра. Кир требует поторопиться, и я нехотя иду к лифту. Мы поднимаемся на первый уровень. Кир что-то спрашивает, но я не реагирую, думая о несчастном внизу.
Глава 20
Глава 20
Вспоминаю, что не ела с утра. Заворачиваю на кухню. Нехотя строгаю хлеб и ветчину. Варю кофе. Из головы не идет бедолага с нижнего уровня.
Как ему помочь? Попытаться разбить стекло? Чем снять кандалы, если с такой силищей как у него не получается?
Я успеваю доесть бутерброды и допить кофе, когда возвращается Кир с баночкой в руках.
— Это отличное средство от ссадин и гематом… — не спрашивая разрешения, Кир расстегивает мою куртку и начинает втирать средство в кожу на шее и груди. — Не больно? Человеческие женщины такие слабые как цветы. Чуть сожмешь сильнее и сломалась. Но только с вами можно испытать самые яркие и острые эмоции. Вы будите противоположные чувства. Вчера мне хотелось целовать тебя пока не начнешь стонать от наслаждения, и сжимать твою шейку пока не захрипишь, задыхаясь.
Будничный тон, которым он это произнес, вогнал в ступор. Я вздрагиваю от омерзения и страха, опускаю голову, стараясь, чтобы эмоции, отразившиеся на лице, были не видны пилоту. Он осекся, понимая, что сказал лишнее.
— С ашранками иначе? — голос дрогнул, я поняла, насколько вчера была близка к смерти… и не только я.
— Их или ненавидишь, или равнодушен… — он застегнул куртку и отошел налить чая, — я был одержим своей невестой, когда она ушла, возненавидел…
И убил ее! Этот маньяк уничтожил невесту, посмевшую воспротивиться его желаниям!
То, что передо мной убийца, я не сомневалась. Эмоции затопили сознание, ненависть, дикий страх, брезгливость и сильное желание быть подальше от него. Поймав мой взгляд, губы ашранца побелели, кулаки сжались, он понял, о чем я догадалась. Долго сверлил меня взглядом, ожидая реакции. Мысленно молилась Риштвану, сосредотачиваясь на словах молитвы, прося его о спасении двух невинных жизней своих детей, старалась отрешиться от происходящего, не выдать эмоций, не заорать, не сорваться в истерику. Неожиданно Кир вздрогнул, глянул на свой браслет.
— Меня вызывают… — и почти бегом исчез из кухни.
Мысли, подгоняемые паникой, лихорадочно мечутся, сосредоточиться не получается.
Нужно помочь монстру! Если его освободить, он может помочь справиться с Киром и выбраться отсюда. Но чем разбить стекло в боксе? Это нужно сделать сегодня, сейчас, немедля. Кир понял, что я догадалась, и не оставит меня в живых! У меня эти два дня, пока за ним не пришлют транспорт!
В поисках чего-то достаточно тяжелого трясущимися руками обшариваю все дверцы, и заглядываю во все шкафы. Что-то падает на меня сверху. Я едва успеваю отпрыгнуть.
— Снежинка, что ты ищешь? — в голосе Кира не поддельное удивление. Он стоит в дверях и с изумлением разглядывает учиненный мною погром.
— Шоколад захотелось, — брякаю наобум, отряхивая рукава от муки.
Ашранец усмехается, подходит ближе и берет плитку, лежащую передо мной на столе.
— Это молочный, а я хочу черный… — выкручиваюсь, как могу, оттирая руки, испачканные в чем-то липком.
Кир открывает холодильный шкаф, недолго копается, достает длинный батончик в цветастой обертке и протягивает мне. Отворачивается, оглядывает разруху и пытается навести порядок.
— Снежинка, утром за мной пришлют транспорт, — лакомство вываливается из рук и падает на пол с глухим стуком.