С каждым шагом легкие от нехватки кислорода сдавливало все сильнее, тяжесть тянула плечи вниз, капельки пота стекали по спине, голова слегка кружилась, мысли туманились. Ноги дрожали и подгибались, считая лучшим для меня улечься спать прямо на грязный пол. Такое состояние объяснялось просто. На более выносливый организм ашранцев аромат оказывал легкое успокаивающее воздействие. Для уставшей человечки эта доза оказалась убойной. Ронан, казалось, ничего подобного не испытывал. Легко шагал к алтарным огням, таща еле живую меня на буксире.
Алтарем в храме служил огромный тесаный, испещренный узорами рун монолит с бороздкой в форме круга, в которую наливалась горючая жидкость, разжигался огонь, символизирующий вечно живое сердце божества. Но мне было не до оценки окружающих красот. Я едва различала картинку в целом, горло пересохло, хотелось пить, сознание было на грани обморока. И если бы не сильная рука мужчины, поддерживающая за локоть, я бы уже украшала каменные плиты пола. Паники от странного состояния не ощущала. Наоборот, собственная беспомощность вызывала искреннее желание посмеяться от души и еще учудить что-нибудь этакое. Что за ладан тут курят?
В попытках сфокусировать взгляд на окружающих вещах и заставить легкие дышать гремучей смесью благовоний, мною был упущен момент появления сухопарого ашранца в желтых с золотом одеждах, привычного уже кроя кимоно. Потрясая шелковым, красным с золотыми узорами рун шарфом, он накинулся на нас:
— Где вы ходите, молодежь? Время почти на исходе! Риштван, конечно, особо благоволит бракам на закате, давая многочисленное потомство. Но я живое существо и имею право на законный отдых после стольких магических служб! — он пыхтел, подслеповато щурясь в бумажки, что принес с собой.
— Присутствующие Варенс и Берге, я не перепутал? — не гладя поинтересовался жрец, откладывая в сторону не нужные несколько листов.
Рон что-то буркнул, соглашаясь. Меня хватило на кивок. Не слушая сбивчивые слова извинений, произнесенные едва слышно заплетающимся языком, жрец быстро обмотал шарфом наши сцепленные руки и, заглядывая в список, забормотал слова клятвы:
— Ронан фон Берге, согласен ли ты взять в жены Элинор Варенс? Делить с ней горе и радость, богатство и нужду, здоровье и немощь? Дать ей защиту, потомство и быть заботой и опорой во все дни, что определит Великий Риштван?
Так, стоп! Какую нужду в немощи и горе в потомстве?! Мы за заявлениями пришли! Рон, ты-то чего молчишь?!
Но такая языкатая обычно, сейчас я едва сипела что-то невнятное пересохшим горлом. Перед глазами все плыло, повисшая тишина оглушала. До моего сознания, затуманенного наркотическим фимиамом и усталостью, пыталось достучаться здравомыслие, требующее прервать обряд и бежать отсюда подальше. Но сил хватило, качнуться в сторону выхода и почувствовать, как теряю равновесие. Спутник, почувствовав, что я заваливаюсь, легонько дернул неподконтрольное тело на себя. Я с надеждой подняла глаза на Ронана, надеясь, что он остановит жреца и объяснит ошибку.
— Согласен, — четко отчеканил брюнет, бросив быстрый взгляд в мою сторону.
Я открыла рот, не веря своим ушам. Этот брюнет только что согласился стать моим мужем?! Не-е-ет, мне почудилось.
Жрец продолжил обряд, произнося незнакомые слова на древнем ашрани нараспев. Берге спокойно смотрел перед собой, легко удерживая меня своей рукой.
Этого просто не может быть, все это галлюцинации от усталости! Фигляры гхыровы! Что они тут курят?
Эта мысль развеселила. Я хихикнула про себя и покачнулась. Храм с жрецом, брюнетом и алтарем задрожали, смазались в яркие пятна. Я похлопала глазами, не позволяя рассудку отключиться.
А если я тоже скажу «согласна», что дальше случится? Ронан до боли сжал мои пальцы, заставляя уплывающее сознание вернуться к происходящему. И жрец, и новоиспеченный женишок выжидающе смотрели на меня. Я же столько репетировала перед зеркалом церемонию, даже по ночам мне снилось, как я, сияя счастьем, произношу слова клятвы. Сейчас в голове, что-то щелкнуло, рот открылся, чтобы возмущенно отказаться, и пересохшее горло просипело:
— Согласна…
О, нет, нет! Я же совсем не то хотела сказать! Остановите церемонию!
Неожиданно яркое пламя охватило шарф и наши руки. Я охнула, пытаясь выдернуть руку из-под шарфа. Но пальцы словно приклеились к руке брюнета. Алые язычки быстро погасли, не повредив тонкий шелк.
Они тут магией балуются? Или это фокус какой-то? Может все не взаправду? Розыгрыш какой-то?!
Жрец воздел руки к багровому потолку и тягуче провыл:
— Именем Великого Риштвана нарекаю вас мужем и женой. Можешь поцеловать невесту, теперь она твоя по праву, — быстро сдернул шарф с наших рук, махнул им на выход. — Свободны, дети! Плодитесь, размножайтесь во славу Великого Бога!
Торопливо вырвав ладошку из пальцев новоиспеченного муженька, проверила нет ли ожогов. Но кроме витиеватого золотистого узора на запястье, других изменений не было. Чужие пальцы уверенно и нежно ухватили меня за подбородок, повернули лицо, а губы накрыли чужие властные и подчиняющие, легко сминающие любое сопротивление. Я дернулась и протестующе пискнула. Сразу стало понятно, что этот мужчина всегда получает то, что хочет. Сейчас он хотел ответ на поцелуй, и я ответила, уплывая остатками разума.
Гхыровы благовония! Совсем мозги отключились!
Когда пришла в себя, Ронан уже изучил свидетельство о браке и спрятал его во внутреннем кармане смокинга. Не говоря ни слова, мужчина приобнял меня за талию и направился к выходу. Сделав два шага, я споткнулась, едва не рухнув на колени, медленно осела. Ронан удивленно покосился на меня. Выдохнул, легко, как перышко, поднял на руки, прижав к груди, пошел на выход.
Интересно, зачем ему вся эта комедия с обручением?! А мне зачем?! Мамочки! Я, кажется, дров наломала!
Глава 4
Глава 4
Закат догорел, и сумеречные тени тихо выползали из ближайших зарослей и кустов сирени, укутывая окружающее бархатной темнотой. Воздух остывал, и приятная прохлада ветерка ласкала кожу. Я вдохнула полной грудью и едва не застонала от чистого, напоенного свежестью воздуха. Голова немного прояснилась. Ронан отпустил меня и направился прямо к парковке, где стоял одинокий скайлинг. Шел молча, не утруждая себя объяснениями, лишь крепко держал за талию. Вопрос жег язык, но я благоразумно его прикусила. Чувствовала, что сегодня столько наворотила, что еще долго придется расхлебывать. Спорткар, признавая хозяина, мелодично тренькнул и разблокировал двери. Ронан вежливо открыл передо мной дверцу, и я скользнула в прохладное вкусно пахнущее нутро. Огляделась вокруг. Просторный черный салон и панель отделаны деревом дорогих пород, кресла из темной мягкой замши. Потолок затянут мягко флуоресцирующей тканью, дающей достаточно света в темное время. Окна покрыты особой темной пленкой, защищающей от палящих лучей дневного светила. Брюнет устроился на сидении рядом, панель вспыхнула зелеными индикаторами, а мягкий бесполый голос поприветствовал хозяина.