Толпа разъяренных потенциальных «хозяев» неистовствовала. Если бы не защитное поле, красавицу смели эти тонны разбуженного тестостерона. Постепенно выкрики цен прекратились, и брюнетка исчезла с подиума. Голос выкрикнул имя «Рунтай». Сидевшая передо мной на коленках рыжеволосая, гибкая девушка, совсем ребенок, вздрогнула, как от удара и умоляюще взглянула на нас, у нее мелко тряслись губы. Сердце облилось кровью при взгляде на стоящие в глазах слезы.
Но что я могла сделать? Как ей помочь? Как помочь другим, если сама скоро стану собственностью кого-нибудь из присутствующих в зале, давно утративших человеческий облик?
Глубоко вздохнув, она закусила нижнюю губу и почти бегом отправилась к подиуму. Проделав те же движения, что брюнетка, ушла с подиума гораздо раньше. Голос выкрикнул «Эгле». Мимо проскользнула еще одна брюнетка, хищно оскалившись на зал небольшими клычками. Сквозь роскошные локоны торчали острые ушки. Я прислонилась к стене, в висках стучало, словно молотом о наковальню. Сквозь шум донеслось «Литиолина». В зал вышла высокая блондинка, судя по небольшим острым ушкам, ашранка. Объявляющий выплюнул: «Снежинка». Внутри все оборвалось и ухнуло вниз. Перед глазами пронеслось все самое дорогое, чего я уже не увижу: Земля, мама, Тариэль… Я отлепилась от стены, не глядя ни на кого, подняв голову, вышла на небольшой подиум. Толпа внизу казалась жутким многоликим монстром. Рев, приветствующий новую жертву, оглушил. На меня накатило равнодушие. Стреляй кто-нибудь из этой толпы, я не стала бы уклоняться. Сев на пуфик, неторопливо скинула плащ. Из толпы послышались выкрики на незнакомом языке. Когда крики стали стихать, встала и тряхнула волосами. Прошлась кругом, зазывно покачивая бедрами. Вспомнила танцевальные па брюнетки, повторила. Толпа взревела и в едином порыве качнулась ко мне, неистовствуя. Кого- то прижали к прутьям, запахло паленым волосом. Меня замутило. Кто-то неистово орал «Снежинка», жутко коверкая слово. Частой дробью вылетали цены из возбужденных действом глоток. Я присела на пуфик, безразлично ожидая конца. В конце остались два сорванных голоса, соревновавшиеся между собой. Толпа притихла, ожидая развязки. Видимо последние названные цифры были достаточно высоки. Наконец, кто-то сипло выкрикнул цену, толпа выдохнула слаженный «ах», и повисла тишина. Я встала, накинула плащ и направилась к примеченной ранее лестнице за подиумом. В горле пересохло, голова кружилась, тело ломило от напряжения. В конце лестницы меня встретил невероятно довольный Крег, рядом с ним стоял высокий человек, закутанный в глухой темный плащ с капюшоном, закрывающим лицо.
— Снежинка, это твой новый хозяин. Поняла?
— Поняла, господин, — выдохнула еле слышно, желая, чтобы поскорее все это закончилось.
В глазах резко потемнело, я проваливалась в темноту. Оседая, почувствовала, как меня подхватили сильные руки и прижали к себе. От мужчины пахло эвкалиптом.
Глава 27
Глава 27
Очнулась от резкого звука, где-то с грохотом захлопнулась дверь. Сильные руки так же бережно прижимали меня к себе. От запаха, пропитавшего одежду мужчины, затошнило. Я застонала.
— Плохо тебе? — голос прозвучал глухо.
Спрашивающий говорил на ашранском без акцента.
Я попыталась отвернуться, чтобы запах не был таким резким. Рискнула осмотреться. За новым хозяином двигались две массивные фигуры так же скрытые длинными плащами. Мы проходили знакомыми коридорами, обшитыми серым металлом.
— Я в порядке, господин.
Почувствовала, как руки сильнее сжались на моем теле. Под мерное укачивание забылась сном.
* * *
Проснулась на кровати, в роскошной каюте совершенно одна. На столике стоял серебряный поднос с ужином и источал умопомрачительный аромат. Я поднялась, оглядываясь по сторонам. От душного запаха благовоний, которым умащивали мое тело, закружилась голова. Шатаясь, со всей возможной расторопностью поспешила в душ смыть с себя аромат. Есть не хотелось, подташнивало то ли от беременности, то ли от страха. Сжав чип, в отчаянии позвала лорда Освальда. Решив, что голод все же не на пользу детям, и новый хозяин может наказать за строптивость, долго давилась мясным рагу, салатом, паштетами и нежнейшим десертом из заварного крема. После еды захотелось спать. Не найдя никакой одежды, сняла полотенце и легла обнаженной.
Утром снова проснулась одна. Сменной одежды не обнаружилось, пришлось облачиться в свою. Зато появился поднос с чаем, вареньем, блинчиками и свежими булочками. Я заканчивала завтракать, когда услышала приглушенные голоса в соседней комнате. Подтянула топик повыше, безуспешно пытаясь прикрыть откровенный вырез, со страхом ожидая гостей. Дверь распахнулась, в нее вошел высокий военный, в форме ашранской армии, нервно разговаривающий по токеру. Лицо загораживал пышный букет из галактусов, стоящий в высокой вазе. Приподнялась посмотреть на вошедшего. Рука с чашкой замерла на полпути, я забыла, как дышать. Черные глаза прошивали меня насквозь. «Ронану идет форма»- оформилась единственная мысль в голове.
Удивлена — это ничего не сказать. Меньше всего я ожидала увидеть здесь бывшего мужа. Медленно опустилась на свое место, отставляя чашку в сторону.
— Как ты, Эли? Как себя чувствуешь? — голос звучал мягко, но взглядом можно было алмазы резать.
Я судорожно вздохнула, поперхнулась и закашляла. Рон протянул стакан с водой.
— Я в порядке… Освальд услышал и прислал тебя? — снова поднялась, подошла обнять и сразу отступила. — Моя благодарность за спасение.
Интересно, белобрысая истеричка тоже здесь? Не удивлюсь ее присутствию.
Ронан кинул взгляд на поднос, спрятал токер и кивнул на выход.
— Эли, ты закончила с завтраком? Тогда пойдем, нужно поговорить, — Рон протянул руку, и мне ничего не оставалось, как принять ее.
В гостиной мужчина сел на диван и приглашающе похлопал по обивке рядом с собой. Я замешкалась, все еще под впечатлением от неожиданного появления «неблаговерного». Он с какой-то болезненной жадностью окинул практически обнаженную фигуру. Вздохнул, с трудом отвел глаза.
— Ты очень красивая, Эли… — произнес с хрипотцой, ухватив за руку, потянул к себе на диван.
Не сопротивляясь, покорно уселась рядом. Сказывались усталость и шок от неожиданной встречи. Рон провел тыльной стороной ладони по щеке, убирая волосы, коснулся скулы, обвел контур губ. Он вел себя так, будто не было никакой Клэр, и мы только вчера расстались в любви и согласии.