— Жалеешь, что заглянул тогда в храм?
— Чтобы ты себе не решила, ты — лучшее, что случилось в моей жизни. Другая мне не нужна. Только ты, такая яркая, горячая, отчаянная, неугомонная, обидчивая… беглянка.
Он осторожно наклонился и прикоснулся губами ко лбу.
— Если сбежишь снова, я отправлюсь следом, — добавил Рон, нехотя отпуская. — Ты устала, еле на ногах стоишь. Я пойду. Звони, в коннекте есть мои сигнатуры.
— Подожди, Рон. Я боюсь оставаться одна. Следующим пунктом внеси «отец нашим детям»…
В голове звучала мелодия. Тихо словно далекое эхо. Я обрадовалась, эта мелодия всегда была вестником чего- то хорошего.
— Что, Эли…? Я не понимаю…
— Ты, Рон… Здесь не хватает тебя… — секунду мы вглядывались друг в друга, я с надеждой, он с недоверием.
— Эли, это признание? — голос предательски дрогнул, выдавая волнение.
Рон осторожно коснулся моей щеки, убрал непослушную прядь, еще не веря, скользнул ладонью, зарываясь в волосы. Я сама потянулась к нему, и его губы накрыли мои в поцелуе.
Глава 38
Глава 38
Виски ломило, левую сторону лица не чувствовала, голова казалась ватой набита. Я попыталась пошевелиться и застонала, тело пронзил миллион иголок одновременно, мышцы одеревенели и не слушались. Открыла глаза, но увидела только расплывшиеся пятна. В уши нещадно лилась музыка.
Где я? Где Ронан? Я в аварию попала?
Мысли одна хуже другой заметались в голове.
Стоп! Нужно перестать паниковать. И постараться оценить свое состояние. Боль — это хорошо. Я не парализована. Наверно переломы и ушибы. На чем я лежу? Жаль ничего не вижу. Пальцы ощупали гладкую ровную поверхность. Это не земля. Что-то искусственное. Возможно, лежу на полу или столешнице. Я где-то в закрытом помещении? Что-то временно парализовало меня? Может, паук укусил или змея. По руке пробежали чьи-то быстрые лапки. Я захрипела от страха и попыталась махнуть рукой. Получилось приподнять руку, но ослабевшая она рухнула обратно. Ноги дернулись, позвоночник прошила боль. Я зашипела. Нельзя сдаваться. Тело нехотя оживает. Нужно продолжать двигаться, несмотря на боль. Разгибать и сгибать каждый палец, пока подвижность не вернется.
Расплывшиеся пятна постепенно обретают очертания. Это стены изрисованные символами. Точнее формулами. Знакомыми формулами.
Я что в кабинете химии? Как же мешает музыка!
Руке удается дотянуться до уха. Там угнездился наушник. Вложив всю силу что осталась, делаю рывок, наушник зажат в руке. Теперь нужно попытаться поднять голову и оглядеться. Я собираюсь, не тороплюсь. Упираюсь руками в столешницу, и с силой откидываюсь назад. Спину вновь прошивает боль. Слезы брызжут из глаз, вопль накрывает пространство вокруг. Изо всех сил цепляюсь за столешницу слабыми пальцами, не давая телу завалиться. Каждый вдох отдается тупой болью в ребрах.
Надо отдохнуть. Может, кто-то слышал мой крик и придет на помощь?
Вынимаю второй наушник и прислушиваюсь. Вокруг стоит ненормальная тишина. Ничего, кроме шипящих звуков из наушников. Страх тут как тут, ползет липкой змейкой по позвоночнику. Оглядываюсь и холодею от узнавания. Это мой класс химии в земной школе.
Что я здесь делаю?
Взгляд случайно задевает руки. Вскрикиваю от изумления. На пальце нет обручального кольца, и брачная татуировка тоже исчезла. На мне только почерневшее серебряное колечко ученицы ашранской школы при посольстве. Еще не веря в происходящее, рука медленно тянется к животу. К совершенно плоскому, без намека на беременность. Я одергиваю синее школьное платье, и оно расползается, в руке остаются некрасивые лохмотья. На столе толстый слой пыли скрывает тонкий прямоугольник планшета. Кое-как счищаю серый налет, пачкая пальцы. Нажимаю активацию. «Вечная» ашранская батарейка работает. В мгновение загружается заставка: я и Тариэль целуемся, фоном идет музыка, Джейсон Донован «Поцелуй». Та же что в наушниках. Я вспоминаю, что слушала ее после, как Тар улетел с родителями. Я тосковала, нашла ее в фонотеке трехсотлетней давности. Современная музыка Земли и Ашрана была исключительно бравурная и позитивная, не созвучная моему настроению. Вспомнила, как зашла в этот класс, слушала песню, любовалась заставкой и заснула на парте в ожидании своей группы.
Так я все та же Эли? Я не улетела к дяде, я попала под Консервацию! Но почему я не сошла с ума? Или сошла и мне все это кажется?
Стало не по себе от осознания, что я все та же четырнадцатилетняя ученица. И все, что случилось со мной и Ронаном может оказаться сном. А сейчас я в госпитале и все это только кажется.
Так, не паниковать! Мне нужно встать и найти зеркало, я должна убедиться… Ноги отошли и неплохо двигаются.
Тихонько приподнимаю то одну, то другую. Упираюсь руками и рывком поднимаю тело. На этот раз боль тупая и гнездится в пояснице. Сажусь на парту отдохнуть. Ухо ловит незнакомые шорохи. Прислушиваюсь. Слышится отдаленный звук чьего-то громкого разговора и шагов.
Закричать, чтобы спасли? Но мало ли кто это. Нужно быстро спрятаться и понаблюдать!
Резко поднимаюсь, пытаясь сохранить координацию, но непослушное тело заваливается на бок. Взмахиваю в отчаяние руками, когда у самого пола чьи-то сильные руки меня подхватывают. Высокий мужчина в маске и защитном комбинезоне с изумлением разглядывает меня.
— Вы в порядке? Как вас зовут? — он говорит на общем земном, но с ашранским акцентом. Голос звучит глухо из-за маски.
— Эли… Я в порядке. Что случилось? Вы кто? Почему в маске? — маска меня напугала, я делаю слабые попытки вырваться.
Кажется, моя речь озадачила спасателя. Он рефлекторно сжимает руки крепче. Удивленно вглядывается в лицо.
— Я спасатель, Эли. Вас нужно доставить в лазарет. Вы можете идти сами?
— Могу… наверное… отпустите, мне нужно взять свой планшет.
Мужчина неохотно разжимает руки и отпускает меня. Стоять тяжело, ноги начинают мелко трястись. Шаг я пока не осилю. Тянусь к парте, ухватив планшет, забираю крохотные наушники. Зажимая свою добычу в руке, поворачиваюсь к спасателю:
— Можем идти. Как вас зовут? И расскажите, наконец, что происходит?
— Что это? — он указывает на шипящие наушники, зажатые в пальцах.
— Наушники. Я слушала музыку и заснула прямо в них, наверно не слышала, как других эвакуировали. Проснулась около часа назад.
— Вы, спали и слушали музыку! Какую музыку? — у ашранца от удивления округлились глаза.
— Вот эту… — я засовываю играющий наушник ему в ухо.
Он рефлекторно дергается. Потом приложив руку, вслушивается в звуки. Интересно, он знает язык?
— Интересно… — майор возвращает мне девайс. — Необычно. Грустные мелодии такая редкость теперь…
Спасатель поддерживает меня под руку, помогая сделать пару шагов. Ноги предательски подгибаются, и начинаю оседать на пол. Он снова подхватывает меня на руки.
— Я, пожалуй, донесу, — он легко подхватывает меня на руки, и идет к выходу. — Майор Динариэль Лангер. Коротко, Дин.