— Стой, где стоишь, Лангер! — в новообразовавшемся проеме на руинах стоял высокий мужчина и спокойно отдавал приказ, целясь в ашранца. — Отступи два шага от двери, положи ребенка на каталку, отойди и повернись лицом к стене.
Блондин секунду всматривался в непрошенного гостя, выстрелил, не целясь. Мужчина выругался и быстро отступил за прикрытие развалин.
— Их не остановить! Смиритесь, наконец! — прокричал, пригибаясь от пущенного в его сторону луча.
Сердце остановилось от страха за девочку. Повернувшись ко мне, блондин по-мальчишески усмехнулся, тряхнул пыльными волосами, рванул на себя дверь и небрежно бросил:
— Через год мы все вместе отпразднуем день рождения Далилы. Жди, моя белла!
Он исчез за дверью. Лаборатория разрушалась на глазах. Покрытие на полу вздыбилось, переворачивая каталки и столы. Стена за спиной пошла глубокими трещинами. Куски потолочных перекрытий превращали в пыль хрупкое оборудование на столах. Хотелось сжаться, закрыть голову руками и ждать, пока все утихнет. Треск ломающегося стекла отрезвил. Вспомнила трещины, покрывавшие стекло. Аквариум грозил вылиться, затопив комнату гелем.
Не такой смерти я хотела. Я боевой адмирал позорно захлебнусь черти чем?! В некрологе напишут про мою постыдную смерть?!
Поднявшись, щурясь в тусклом свете оставшихся ламп, попыталась разглядеть проход между завалами мусора. Подхватив подол, проклиная каблуки, на которых то и дело оступалась, опустилась на четвереньки и поползла в узком проходе, замирая каждый раз, когда рядом падали куски бетона, чувствуя, как острые выступы царапают спину, а проволока рвет платье. Ладони саднило от глубоких порезов и заноз. Рука вляпалась во что-то тягучее и теплое. Я брезгливо отерла пальцы о платье. Гель… Он все же просочился и заливает лабораторию. Уходя, ашранец оставил дверь открытой. Проем выделялся ярким пятном в пыльном мареве и служил отличным ориентиром. Собрав остатки сил, поползла на свет, кляня всех и вся.
— Вики?! Вики, что ты здесь делаешь? — Рон подхватил меня под грудью и легко поставил на ноги. Пошатываясь, оглянулась на спасителя. На нем был запыленный летный комбинезон и защитная маска на лице. Из кобуры на поясе выглядывала рукоять пистолета. Волосы от пыли приобрели пепельный оттенок, словно брюнет поседел в одночасье. На плече болталось безжизненное тело пилота Йонаса. — Ты можешь идти? Тогда пойдем быстрее.
За спиной затрещало. Пол пошел мелкой дрожью и начал проседать под ногами. Не раздумывая дольше, бегом рванула к двери. Сзади пыхтел, посылая проклятья Берге.
* * *
Ронан вел за собой, уверенно выбирая повороты и проходы, словно шел по подземному лабиринту не в первой. Эта мысль промелькнула и тут же испарилась. По стенам «зазмеились» трещины, разрывая пластик обшивки, пол под ногами завибрировал и просел. Лампы мигали и гасли одна за другой. Не сговариваясь, припустили к видневшимся в конце коридора лестничным пролетам. Одновременно вскочив на ступеньки, не оглядываясь, обливаясь потом и тяжело дыша, не сбавляя темпа, помчались вверх. Лестница заканчивалась квадратной площадкой с массивной металлической дверью. Запыленная лампа тускло освещала пятачок, потрескивала, грозя потухнуть. Я без сил сползла по стеночке пытаясь отдышаться. Рон бережно спустил на пол застонавшего в забытьи пилота и привалился рядом к стене.
— Передохнем немного… и поговорим.
Веки брюнета подрагивали, грудь ходила ходуном, на лбу и шее вздулись вены, по вискам и щекам пролегли грязные дорожки пота. Сама я выглядела не лучшее. Лицо жутко чесалось от смеси пота и пыли.
— Вики, послушай, — он разлепил глаза и повернулся ко мне. Осторожно взял за руку, погладив большим пальцем израненные ладони. — За этой дверью ангар. Спасательная капсула доставит тебя и его на базу.
— А ты? — перебила брюнета, и почувствовала как до боли сжались пальцы на запястье.
— А я, милая, наломал много дров и буду исправлять, — пропустив мимо ушей странное в устах Ронана обращение, уже открыла рот возразить, как брюнет продолжил. — Ты хотела объяснений моим поступкам, и я постараюсь все объяснить… Это давно началось. Мои родители с Земли. Попали под Консервацию и не выжили. Не у меня одного. Ашранцы заимели в лице людей вечных врагов. Подпольно поднималось движение Сопротивления, целью которого была свобода насильственно ассимилированных рас. И я примкнул к нему. Нашей тактикой стала партизанская подрывная деятельность. Постепенно наши люди заняли многие ключевые посты в Совете и Управлении, принимали решения разрушающие мощь Альянса. Пример этому ты видела на своей базе. В академии, где ты обучалась, я совмещал работу и вербовку сторонников из числа преподавателей и старших учеников.
Он замолчал, поднес грязные в царапинах и ссадинах с обломанными ногтями руки к губам и поцеловал. От прикосновения по телу пробежала волна дрожи.
— Твои чувства, Вики, я все замечал. Вначале думал блажь маленькой девочки, глупо восхищающейся взрослым другом отца. Но время шло, ты менялась, становясь взрослее и серьезнее, но чувства оставались прежними, — он тяжело вздохнул. — Они не остались без ответа. Я влюбился в тебя. И когда понял это — испугался. За тебя. Что я мог тебе предложить, находясь в Сопротивлении? В любой момент нас могли раскрыть и выслать в тюрьму на Терру. Я решил, что не стану тебя втягивать в это, запретил себе думать о нас. Когда видел, злился, срываясь на окружающих. В день, когда ты призналась сама…
Рон рвано выдохнул и замолчал. Повисла пауза.
Глава 40
Глава 40
Маркус Ластер
На лестнице оказалось не в пример чище. Лишь редкие пятна крови и брызги на стенах напоминали о разыгравшейся здесь трагедии. Чутко прислушиваясь к усилившемуся шуму, доносящемуся сверху, я решительно потопал вниз. Вспоминая стандартные планировки тюремных уровней, всматривался в схемы обозначений, стараясь не пропустить нужный мне вход в лаборатории.
Преодолевая очередной пролет, услышал странные звуки. Будто огромный зверь урчал от удовольствия и чавкал, с аппетитом что-то жуя. Замер. Неужели кто-то из охотников остался поужинать, не присоединился к стае? Выключив фонарик, осторожно свесился с перил, глянул вниз. Резкий запах псины и тухлятины ударил в нос. Темнота казалась непроницаемой. Попробовал ориентироваться на слух. Похоже, у нужных мне дверей лежало мертвое тело. Сторожевой пес, напарник пытавшегося меня загрызть, терзал останки какого-то несчастного. Недолго думая, вскинув автомат, выстрелил на звук, не дожидаясь пока пес меня почует. Хотя вряд ли он смог учуять мой запах за этой вонью. Но береженого, как говорится, бог бережет. Жалобный скулеж был ответом на меткий выстрел. Быстро спустившись, я включил фонарь и не смог не улыбнуться. Свет фонарика выхватил почти идиллическую картинку, если бы не антураж.
Выводок толстопузых щенят, горестно поскуливая, крутился, смешно тыкаясь носами в живот, возле раненой мною самки. Рядом с ее мордой валялась испускающее миазмы тело. Его она грызла до моего прихода. Один из малышей подбежал ко мне, смешно виляя крохотным хвостиком. Он ткнулся в ботинок, зарычал, попытался безуспешно прокусить толстую кожу, чихнул и заскулил. Мать подняла окровавленную голову, лизнула рваный бок, из которого сочилась кровь, и неожиданно громко и горестно завыла. Малыш сел на толстую попу и вторил матери высоким писклявым голоском. Шум рвущихся к моей группе чудовищ, который я ощущал привычным фоном, в мгновение стих. Жуткий рык огласил здание тюрьмы, перекатываясь звучным эхом. Пол под ногами вздрогнул от сотен, одновременно сорвавшихся на бег, ног.