— Норвей?
Кожаные пленки век разошлись к уголкам глаз, красные со змеиным зрачком очи уставились на меня. По губам скользнул раздвоенный язык. Ящер приподнялся на локтях и зашипел. Меня окатила волна раздражения и злости, пришедшая от него. Внутри паника подняла голову. Он что, еще и менталист?
— Норвей, какое задание у Кормака? Что он забыл в отсеке гибернации? — справившись с собой, задал интересующий вопрос, наблюдая, как ящер расслабился и улегся обратно.
Повисла тишина, казалось, ящер задремал. Грудь под разорванным кителем мерно вздымалась.
— Не Кормак, его зовут Шас-с-с, — прошипела зверюга, открыв налитые кровью глаза и уставившись на меня. — Он носил лич-чину. Принимал сыворотку. Но Вариэль исчез и очередную дозу пропустил. Так нельзя. Дозы нужно снижать постепенно. Он сошел с ума, — помолчав немного, равнодушно добавил:- Я тоже сойду.
— Что он делает в отсеке гибернации?
— Активирует охотников, — досадливо прошипел, глотая буквы ящер. Когтистая лапа неожиданно резко полоснула по стене, оставляя глубокие рваные борозды в обшивке. — Рано. Не дождался команды.
— Какой команды?
— Общее наступление, — ящер мигнул, дернул головой и напрягся, вслушиваясь. Я, как ни напрягал слух, ничего не слышал. — Ты догадался верно. Это вторжение. Альянсу конец. Ашрану конец.
Я ударил кулаком в металл двери, почувствовав, как холодная змейка страха проползла по позвоночнику. Ящер хрипло рассмеялся. Он блефовал, издеваясь надо мной.
— Ваши базы на Терре и Авроре законсервированы. Ваши планы разгадали, Вариэль обезврежен. Оружия, способного победить Альянс, нет. Забудь о вторжении, — я скривился и выдал убойное для сознания мнимого Норвея:- О ваших планах знает Альянс. И вам пощады не будет. Надеюсь, ты попрощался со своей мамашей? Больше ты ее не увидишь. Альянс не берет пленных.
Я успел отскочить, только заметил сорвавшегося Норвея. Когти на пальцах, легко проникшие в смотровое окно, едва не оставили меня без глаз. Угрожающе шипя и молотя о дверь ногами, ящер пытался достать меня. Я победно улыбался, глядя на беснующегося узника. Норвей, известный бабник и подхалим, он мне никогда не нравился.
— Полковник Маркус Ластер, — холодный голос разнесся по коридору. — Отойдите на два шага.
По коридору клинышком ко мне приближались трое в черных формах из Специально Отдела. Явились, гхыр вас возьми, всем Отделом, не запылились. Не прошло и полгода.
Зная по себе, как круты эти ребята, я послушно отступил к стене.
— Пройдите в кабинет к адмиралу Ристаль. Там дадите показания, — старший из троицы одинаковых с лица показался мне смутно знакомым. Он кивнул на притихшего за дверьми ящера. — Теперь это наша компетенция.
Я узнал старшего. Он был тем самым спецом, который засадил меня и Ульфа на пять суток в карцер.
Редкий отморозок!
Не желая связываться, я повернулся и отправился восвояси.
Глава 51
Глава 51
Витори Ристаль
Это был сумасшедший день, который все не кончался. Я смотрела запись штурма отсоединенного отсека гибернации. Сошедший с ума ящер, бывший адъютантом Кормаком, успел пробудить пару десятков охотников, пока скопившийся в капсулах газ-консервант не погрузил его самого в сон. Антидот он принять не успел. Система очистки воздуха не справлялась. Прибывшие из Управления штурмовики зачистки ждали, пока газ выйдет в космос, наблюдая, как постепенно пришедшие в себя охотники, крушат все, до чего могут добраться, за пару часов превратив медицинский отсек в свалку покореженного металла и пластика.
Как только система дала добро, спецы по одному отстреляли реплекантов, не допуская рукопашной. В быстром темпе собрали тела. А за оставшееся время вывезли капсулы. Меня допрашивали, заставив повторить рассказ о происходящем на Авроре несколько раз. Я повторила слово в слово свою версию, умолчав об истинной роли Ронана Берге.
Выставила его спасителем, героем, не только потому, что он спас меня. Теперь, когда я вспоминала прошлое его поведение: закрытость, раздражение, желание держаться от меня подальше, понимала, что он ограждал меня от своего чувства, берег от проблем, которые мог доставить. Конечно, он не должен был решать за меня. Но я, влюбленная глупышка, которая была согласна на все ради любимого, безоговорочно приняла бы его сторону и поступилась совестью, сломав себе жизнь. Отрицать не могла, Ронан проявил заботу истинно любящего в отношении меня. Это, как и понимание его желания отомстить ашранцам, как и его раскаяние, стоило попытки сохранить его имя чистым.
Из задумчивости вывел подозрительный звук, доносящийся из соседней с кабинетом комнаты. Я выбралась из-за стола, подумав, что поужинать будет не лишнее и направилась на звук хруста. Гостиная, отданная по недосмотру на откуп щенку, за несколько часов превратилась в свалку. На полу красочно пестрели вещи из моего гардероба. Изжеванные туфли и форменные сапоги, тонкое белье и уже бывший шикарный набор косметики для тела. И посреди всего хаоса измазанный кремом лежал щенок и отгрызал серебристые пуговицы с запасного кителя.
Первая мысль утопить маленького вандала быстро прошла. Я пригрозила всеми карами паршивцу, смешно топорщившему уши и пускающему слюни. Но сил на их реализацию не было. Заварив успокоительный сбор, присела в кресло, отрешившись от царящего бедлама, вспомнила последние часы.
После моего допроса, принялись за Маркуса. И мурыжили полковника несколько часов, вежливо выпроводив меня из кабинета советом пойти пообедать. Я не пошла. Переживая за безрассудного и вспыльчивого помощника, не смогла и кусочка проглотить. Отпустили его к вечеру, выжатого, как лимон с уставшими, запавшими от недосыпа глазами.
Прихватив с собой обоих карагов и спящих в капсулах охотников, поставив режим карантина на нижние сектора, спецы наконец-то отбыли, взяв клятву о неразглашении. На свой вопрос о возможном вторжении я получила долгий и многозначительный взгляд и приказ не снимать установленный режим полной боевой готовности еще тридцать стандартных суток.
— Вики, ты тут? — странно бодрый голос Ластера послышался от двери. — Что с твоей комнатой? В отпуск собираешься?
— Щен решил, что мой гардероб никуда не годиться. Не по твоему ли наущению он тут во всю разошелся? — беззлобно поддела я.
Маркус присел возле щенка, вытянул из пасти обшлаг и присвистнул, оценивая масштаб ущерба.
— М-да, он явно перестарался. А знаешь, — глянув лукаво из-под ресниц, брюнет переместился ко мне, — это знак.
— Какой знак? — поинтересовалась, прикидывая, что одной чашки, чтобы успокоить сегодня нервы явно маловато.
— Тебе стоит подать в отставку, — припечатал Ластер. — Он испортил всю форму. И как добрался, интересно?
— А тебе занять мое место? — равнодушно поинтересовалась, заваривая чай и для наглого полковника. И даже трех ложек сахара не пожалела.