— Да, видел… Почему ты не попросила помощи у меня или Освальда? — Рон достал из кармана плоскую фляжку, отвинтил крышку и сделал глоток.
— Тебя не было в замке. А у Освальда… на меня другие планы… — сказала и тут же прикусила язык. Меньше всего мне хотелось быть причиной раздора в семье Берге.
Рон замер, глядя на меня, ожидая продолжения. Я молчала, не хотелось ничего объяснять. Навалилась апатия. Даже конечная цель полета не интересовала. Но муж так некстати именно сейчас решил разобраться.
— Эли, ты уже забыла, как дергалась от любого моего прикосновения? — Рон сделал еще глоток. — Обижалась, дулась на меня, не подпускала к себе…
— Я ничего не забыла, Рон. Но обсуждать это не хочу… сейчас… — моя рука нашла его пальцы и немного сжала. Рон зло сощурился, посмотрел на руки, но продолжать не стал. Закрыл фляжку и спрятал в карман.
Скайлинг плавно снизился и мягко встал на стоянку. Ронан протянул мне куртку.
— Накинь, прохладно на улице. Мы добрались… — открыв дверцу, вышел.
Риштван уже скатился за горизонт и холодный ветер трепал мне волосы. Мы стояли на крыше небольшого одноэтажного построения. Прямо перед домом раскинулась большая зеленая лужайка. Вдоль высокой изгороди со всех четырех сторон вились плети роз и дикого винограда. Через дорогу в цветущих кустах прятался такой же милый домик. Рон запахнул свою куртку на мне плотнее и повел к лестнице, спускающейся на задний двор. На зеленом газоне покачивались детские качели, ближе к изгороди темнел пустой бассейн. Он зашел с задней двери, аккуратно ведя меня за руку. Дом наполняли чудесные ароматы вкусной пищи.
— Лорд Ронан, все готово… я могу идти? — смуглая кибер-служанка поклонилась и вежливо уставилась на меня кукольными глазами.
Не понимаю, как Ронан с такой как она может?! К ней даже ревновать как-то странно.
— Ты свободна, Рина, — небрежно махнул рукой, отпуская служанку.
Пройдя вперед, минуя кухню, где стоял, источая ароматы сервированный стол, Рон остановился в просторном холле. Светлые кофейные тона, панно из цветного стекла подсвечено мягким светом на потолке. Легкие, белые, ажурные, кованые поставцы для цветов. Стеклянная входная дверь с витражами. Белый мраморный пол.
— Прошу, Эли. Твой дом, как ты хотела, — он подтолкнул меня в высокую арку, ведущую в гостиную. — Пока здесь жил, купил эту мебель. Но ты можешь все это выкинуть и купить новую, по своему вкусу.
Он небрежно махнул в сторону кремовых дивана и кресел, обступивших низкий, темный деревянный столик. Ореховый паркет закрывал пушистый ковер. Молочного шоколада шторы прикрывали высокие окна.
— Забыл самое главное… — Рон подошел к окну, отогнул штору, взял корзинку, перевязанную голубой лентой. — Это тебе подарок на новоселье…
Он вручил корзинку и сложил руки на груди в ожидании реакции. Корзинка была прикрыта сверху мягкой фланелевой тканью. Я осторожно отогнула край. На подстилке спал маленький ушастый щенок.
— Как его зовут? — от неожиданности ничего другого в голову не пришло.
Корзинка была тяжелой. Пришлось поставить ее на диван.
— У него есть паспорт, там имя. Но ты можешь назвать по- своему, — Рон пожал плечами. — Кажется, все пункты выполнены?
Рон шагнул ко мне.
— Ты довольна? Спальни и гостевые комнаты посмотришь сама, — он протянул руку к своей куртке на моих плечах, намереваясь забрать. — Раз претензий нет, я пошел.
Я отступила на шаг назад, сжимая в руке края куртки.
— Рина — это она?
Ронан замер и непонимающе уставился на меня.
— Ты о чем, Эли?
— Эта служанка… Рина. Вы с ней…
Я кусала губы, ожидая ответа. Муж еще секунду вглядывался, словно не верил услышанному, качнул головой и ответил:
— Нет, не с ней. Существует служба эскорта. Это все что тебе интересно или что-то еще?
В голосе прозвучала ехидство разбавленное удивлением. Я поняла, что с вопросом перегнула.
— И где ты теперь будешь жить?
— Вернусь в «Айсберг», — Рон вновь протянул руку к своей куртке, и я отступила еще на шаг назад.
— Спасибо, Рон, я все еще под впечатлением, но… список изменился… — прикусив губу, поймала его недовольный взгляд.
По лицу Рона пробежала тень. Он вздохнул и устало выдал:
— Что еще, Эли? Я все сделаю, только не сбегай больше… — он сделал пару шагов и сжал мои плечи, будто боясь, что я исчезну. — Все с ума сходили эти двое суток.
— Жалеешь, что заглянул тогда в храм?
— Чтобы ты себе не решила, ты — лучшее, что случилось в моей жизни. Другая мне не нужна. Только ты, такая яркая, горячая, отчаянная, неугомонная, обидчивая… беглянка.
Он осторожно наклонился и прикоснулся губами ко лбу.
— Если сбежишь снова, я отправлюсь следом, — добавил Рон, нехотя отпуская. — Ты устала, еле на ногах стоишь. Я пойду. Звони, в коннекте есть мои сигнатуры.
— Подожди, Рон. Я боюсь оставаться одна. Следующим пунктом внеси «отец нашим детям»…
В голове звучала мелодия. Тихо словно далекое эхо. Я обрадовалась, эта мелодия всегда была вестником чего- то хорошего.
— Что, Эли…? Я не понимаю…
— Ты, Рон… Здесь не хватает тебя… — секунду мы вглядывались друг в друга, я с надеждой, он с недоверием.
— Эли, это признание? — голос предательски дрогнул, выдавая волнение.
Рон осторожно коснулся моей щеки, убрал непослушную прядь, еще не веря, скользнул ладонью, зарываясь в волосы. Я сама потянулась к нему, и его губы накрыли мои в поцелуе.
Глава 38
Глава 38
Виски ломило, левую сторону лица не чувствовала, голова казалась ватой набита. Я попыталась пошевелиться и застонала, тело пронзил миллион иголок одновременно, мышцы одеревенели и не слушались. Открыла глаза, но увидела только расплывшиеся пятна. В уши нещадно лилась музыка.
Где я? Где Ронан? Я в аварию попала?
Мысли одна хуже другой заметались в голове.
Стоп! Нужно перестать паниковать. И постараться оценить свое состояние. Боль — это хорошо. Я не парализована. Наверно переломы и ушибы. На чем я лежу? Жаль ничего не вижу. Пальцы ощупали гладкую ровную поверхность. Это не земля. Что-то искусственное. Возможно, лежу на полу или столешнице. Я где-то в закрытом помещении? Что-то временно парализовало меня? Может, паук укусил или змея. По руке пробежали чьи-то быстрые лапки. Я захрипела от страха и попыталась махнуть рукой. Получилось приподнять руку, но ослабевшая она рухнула обратно. Ноги дернулись, позвоночник прошила боль. Я зашипела. Нельзя сдаваться. Тело нехотя оживает. Нужно продолжать двигаться, несмотря на боль. Разгибать и сгибать каждый палец, пока подвижность не вернется.
Расплывшиеся пятна постепенно обретают очертания. Это стены изрисованные символами. Точнее формулами. Знакомыми формулами.
Я что в кабинете химии? Как же мешает музыка!
Руке удается дотянуться до уха. Там угнездился наушник. Вложив всю силу что осталась, делаю рывок, наушник зажат в руке. Теперь нужно попытаться поднять голову и оглядеться. Я собираюсь, не тороплюсь. Упираюсь руками в столешницу, и с силой откидываюсь назад. Спину вновь прошивает боль. Слезы брызжут из глаз, вопль накрывает пространство вокруг. Изо всех сил цепляюсь за столешницу слабыми пальцами, не давая телу завалиться. Каждый вдох отдается тупой болью в ребрах.
Надо отдохнуть. Может, кто-то слышал мой крик и придет на помощь?
Вынимаю второй наушник и прислушиваюсь. Вокруг стоит ненормальная тишина. Ничего, кроме шипящих звуков из наушников. Страх тут как тут, ползет липкой змейкой по позвоночнику. Оглядываюсь и холодею от узнавания. Это мой класс химии в земной школе.
Что я здесь делаю?
Взгляд случайно задевает руки. Вскрикиваю от изумления. На пальце нет обручального кольца, и брачная татуировка тоже исчезла. На мне только почерневшее серебряное колечко ученицы ашранской школы при посольстве. Еще не веря в происходящее, рука медленно тянется к животу. К совершенно плоскому, без намека на беременность. Я одергиваю синее школьное платье, и оно расползается, в руке остаются некрасивые лохмотья. На столе толстый слой пыли скрывает тонкий прямоугольник планшета. Кое-как счищаю серый налет, пачкая пальцы. Нажимаю активацию. «Вечная» ашранская батарейка работает. В мгновение загружается заставка: я и Тариэль целуемся, фоном идет музыка, Джейсон Донован «Поцелуй». Та же что в наушниках. Я вспоминаю, что слушала ее после, как Тар улетел с родителями. Я тосковала, нашла ее в фонотеке трехсотлетней давности. Современная музыка Земли и Ашрана была исключительно бравурная и позитивная, не созвучная моему настроению. Вспомнила, как зашла в этот класс, слушала песню, любовалась заставкой и заснула на парте в ожидании своей группы.