— Только что валялся на диване.
— Мертвый? — выкрикнула Оля. — Они его убили и отняли облигацию, я так и думала!
На всякий случай, от греха подальше, отец отступил на шаг и посмотрел на Олю с испугом.
— По-моему, нет… Даже наверняка нет. Он живой! Может, даже чересчур!
— Это все, что я хотела узнать! — сказала Оля загадочно и побежала вниз по лестнице.
Орешников-младший, поглощенный обороной, так и не узнал, что к нему приходила Оля.
— Но вы же замужем, — сопротивлялся Владимир Антонович.
— Разве это муж? — горько вздохнула красавица.
— Но я не могу жениться на вас. Я бы с удовольствием, но у меня уже есть невеста. Ее зовут Оля.
— Дайте ей отставку! — умоляла Лидия Сергеевна, переполненная любовью по самую лебединую шею. — Вы сделаете непоправимую ошибку, если женитесь не на мне! Я вас полюбила, Володя, это случилось со мной в первый раз в жизни. Для вас я пойду на любые жертвы. Я буду мотаться по магазинам и рынкам, варить обед и мыть посуду. Я сама буду относить белье в прачечную, я научусь чинить электричество, гладить брюки и натирать полы. Когда вы пойдете со мной по улице, все будут на вас оборачиваться. Женитесь на мне, ну, пожалуйста!
Орешников был растроган. Людям нравится, когда им объясняются в любви.
— Но я собирался жениться на Оле! — тупо повторил свой довод Орешников.
— Где ваша Оля, я не знаю, но я-то здесь, совсем рядом, вы только протяните руку… — тихо произнесла красавица.
Сопротивление Орешникова слабело, и он жалобно попросил:
— Не надо, Лида…
Напор атакующей стороны оказался настолько пленительным, что Владимир Антонович был готов к сдаче в плен. Орешников напоминал беднягу кролика, который добровольно идет в объятия удава. А удав, как везде написано, самая красивая змея на свете, и поэтому задыхаться в его объятиях приятней, чем в любых других…
Был мягкий зимний вечер. Чистый рождественский снег падал на грешную землю.
Оля быстро шла по улице. Подойдя к старинному дому со львами у подъезда, достала из сумки один из конфискованных паспортов и сверила адрес. Затем она вошла в парадное и позвонила в квартиру на первом этаже. Дверь открыл Петя. Увидев девушку из сберкассы, он перепугался:
— Что случилось? Неужели облигация поддельная?
— Нет, я думаю, что настоящая. Мне надо с вами поговорить.
Петя пригласил Олю в комнату и помог снять пальто.
— Давайте примем по маленькой. Вам с мороза полезно, — обрадовался Петя, который не любил выпивать в одиночку.
— Скажите, ведь эта облигация принадлежала Володе?…
Петя уже доставал из буфета графин и рюмки.
— Володе, — согласился он, удивленно взглянув на девушку. — А вы его знаете?
— Знала… А как эта облигация попала ко всем вам?
— Значит, вам известно, что он выиграл десять тысяч?
— Мне про него все известно, — горько сказала Оля.
Петя внимательно посмотрел на нее.
— Значит, вы поссорились, — догадался он.
Оля не удержалась и всхлипнула:
— Да!
— Выпьем за то, чтобы вы помирились! — поднял тост Петя.
— Я никогда с ним не помирюсь, — и Оля решительно выпила.
— Вы закусывайте, — угощал Петя. — Володя — хороший парень. Только лоботряс. И знаете, — заверил Петя, считая, что приводит самый важный довод в пользу друга, — он непьющий, не то что я.
— Но все-таки, — попросила Оля, — почему вы отобрали у него облигацию?
И Петя, смущаясь, рассказал Оле все.
Теперь Оля, на самом деле знала об Орешникове всю правду, кроме того, что он находился сейчас во власти соблазнительницы.
Лидия Сергеевна лежала на диване, укрытая пледом, Владимир Антонович расположился у нее в ногах.
— Лида, уже поздно. Пойдем, я тебя провожу! — Орешников с некоторым опозданием корил себя за капитуляцию.
— А чего я дома не видела? — лениво ответила Лидия Сергеевна.
— Нехорошо, муж будет беспокоиться… — гнул свою линию любовник.
— Не выпроваживай меня! Я тебя люблю и остаюсь здесь навсегда!
Орешников понял, что попал в безвыходное положение и заслужил это. Надо было выпутываться.
— Иди ко мне! — позвала Лидия Сергеевна.
— Обожди! Я думаю!
— О чем, милый?
Орешников поднялся и зашагал взад и вперед по комнате.
— Разве это справедливо, — с пафосом воскликнул он, — что они лишили нас доли?
— Не хочу я сейчас об этом думать…
— Не бросайся такими деньгами! — продолжал заманивать в ловушку Владимир Антонович.
— Я ими не бросаюсь. У меня их нет. — Лидия Сергеевна довольно быстро клюнула на приманку. — Но это безобразие! Это произвол!