Я начал понимать, что советская экономика сложилась в противовес мировой для доказательства своего несомненного превосходства. В нее была заложена социальная и политическая основа рабоче-крестьянского строя. Ни разум, ни выгода, а, как и всюду, политика!
И на первых порах, после революционного подъема масс, она имела успех и желаемые результаты. Эйфория зажигательных лозунгов, призывов, починов, самоотверженного труда, субботников и других массовых изъявлений овладела умами простых, малограмотных людей, откликнувшихся на призыв политического руководства строить новое, светлое здание социальной справедливости — мирового коммунизма.
Политика не расходилась с делом — государство осуществляло возведение грандиозных строек, сумело за короткий исторический срок создать свою собственную тяжелую индустрию — основу экономики.
Это была пора массового трудового энтузиазма, разбуженного новой эпохой. И в то время мало кто задумывался об уровне жизни самого народа, простых граждан — все заботы были связаны с ростом и мощью государства.
Когда началось строительство нового советского Дома, понадобились средства, их не хватало, казна была пуста, и если бы средства для этого поступали бы в обычном порядке, строительство могло затянуться на многие десятки, а может, и сотню-две лет. Такой подход не устраивал политическое руководство — нужны были другие подходы и методы.
Где же найти эти средства, чтобы сократить сроки строительства?
Можно было пойти по пути экспроприации «бывших», что собственно и делали новые власти на первых порах. Но на этом больших дивидендов не заработаешь. Займы, налоги, пошлины и другие статьи дохода тоже не сделают погоды. Нужно было придумать и вовлечь в процесс выколачивания средств такой рычаг, который бы не оставил в стороне ни одного работающего человека.
Заработная плата должна была быть пересчитана своими экономистами таким образом, чтобы львиная часть ее поступала бы в казну, а только малая толика в карман тех, кто ее заработал.
И не опираться в этом вопросе на мировой опыт.
Тогда ручеек доходов превратится в полноводную реку и позволит сократить сроки строительства.
Зарплата оказалась основным капиталом для пустой задыхающейся казны. Ее и решило экспроприировать политическое руководство.
Это мои догадки, моя точка зрения. Исходит она из логического посыла: «Построить дом, не имея средств, можно только с помощью грабежа и строжайшей экономии».
Государство, воспользовавшись своим монопольным правом и мудрой пословицей — «с миру по нитке — голому штаны», — успешно превратило эту идею в жизнь. Оно получило признание в мире; с его индустриальным и военным могуществом пришлось считаться, а принцип «все средства хороши для достижения цели» оправдывался конечным результатом. Экономика, работавшая на этом принципе в годы войны, тоже совершила казалось бы невозможное — героический труд людей на эвакуированных предприятиях склонил чашу весов в пользу СССР.
Принял и согласился ли с этой идеей народ?
Серая, малограмотная масса принимала всё на Веру, не умея разобраться в хитросплетениях экономических расчетов — верила своему родному, рабоче-крестьянскому правительству и политическому руководству.
Но Время доказало справедливость и другого вывода в том, что подобные экономические экзерсисы имеют и отрицательные результаты. Когда грабеж становится невыносимым, а аппетиты грабителей все больше, рабочий механизм останавливается и прекращается поступление средств.
Вступает в силу закон «палки о двух концах».
И теперь заниматься призывами, лозунгами, убеждениями и пропагандой бесполезно. Наладить работу старого, казалось, испытанного механизма не удается.
Война оказалась главным катализатором пробуждающегося сознания людей. Миллионы вместе с войной прошли по Европе и, открыв, наконец, «занавес», увидели жизнь европейцев собственными глазами. Тогда заработала Правда, и наступил момент истины. Вместе с прозрением происходила ломка прежних представлений и отношения к труду. В сознание попала «отрава с буржуазной начинкой», от которой так долго и старательно «оберегало» граждан политическое руководство. Начинались новые процессы в экономике.
Социалистический принцип «от каждого по способностям, каждому по труду» давно изжил себя. Неумная, по сути своей, советская экономика, о которой «последний из могикан» сказал «мудрые» слова, что она«…должна быть экономной», давно исповедовала «уравниловку» — она не могла положительно влиять на производительность, а кривые «роста» изменили своим «привычкам», стали вызывать тревогу экономистов. Даже пресловутый вал уже не удовлетворял.
Я упомянул слово «неумная» экономика и хочу объяснить это. Ее главенствующее положение было и оставалось ясным для всех в мире. В Советском Союзе ее решили переподчинить политическим функциям и амбициям. Государство рабочих и крестьян собиралось доказывать приоритет и преимущества своего строя — экономические выгоды переместились на вторые позиции. Страну охватила графикомания успехов народного хозяйства. Средства массовой информации, пропаганды и наглядной агитации вбивали в сознание граждан цифры о достижениях. Лозунг «Догоним — перегоним…», очень популярный в тридцатые годы, меняя иногда форму, сохранял суть, призывая к повышению производительности труда, эффективности производства и дальнейшему расцвету экономики.
Кривые должны были тоже отражать только подъем — социалистическое хозяйство этим и отличалось от мирового, что оно не было подвержено спадам и кризисам. Все рычаги находились в руках государства, оно все рассчитывало, все регулировало, все планировало и поэтому ошибаться не могло. Но жизнь после середины шестидесятых стала уходить в сторону от планов, и в наметившийся дефицит прибавлялись все новые названия промышленной и сельскохозяйственной продукции.
Особой гордостью нового строя было одно из главных его завоеваний — ликвидация эксплуатации человека человеком. Трубадуры и апологеты говорили и писали об этом взахлеб и забывали о расцветающей буйным цветом государственной эксплуатации, о рабском труде заключенных в колониях и лагерях.
Начинавшийся спад производства пришелся, по моим наблюдениям, на середину шестидесятых годов. Тогда появились перебои в снабжении и ассортименте.
В начале семидесятых только наиболее крупные города РСФСР, Украины, Белоруссии, Прибалтики обеспечивали своей продукцией собственное население и приезжих-«коробейников». В середине семидесятых экономика Советского Союза стала испытывать уже заметные трудности, и производство всей страны работало в основном на Москву.
Миллионы граждан со всех концов Союза ехали за покупками элементарных товаров в столицу, превратив ее в своеобразный центр спекулятивной торговли.
Московские чины, производственные руководители, деятели разных рангов тоже «решали» экономические вопросы многочисленных ходатаев со всего Союза, и за свое участие, принимали «дары» по принципу — чем выше ранг, тем выше плата. Такое «деловое» содружество стало нормой в деятельности хозяйственников в те годы. В социалистическом обществе появились свои миллионеры, вкладывающие средства в недвижимость и производство, на счета в зарубежные банки. Заявила о себе коррумпированная власть, мафиозные структуры.
Я чувствовал приближение спада и наблюдал за опустошающимися полками магазинов. В середине семидесятых я назвал сроки окончательного экономического краха, по моим предположениям, он должен был произойти в середине восьмидесятых. Поэтому развал не был для меня неожиданностью. Перестройка Горбачева была логическим началом конца всего советского «благополучия».
Чуть позже Евтушенко написал такие строки: