Стоны Джареда вторили стонам Сидни, когда они наслаждались неописуемым удовольствием, даря себя друг другу в темноте гостиничного номера.
— Люблю тебя, люблю! — восторженно вскричала Сидни, покрывая поцелуями его лицо. — Ты так красив, что мне становится страшно, — прошептала она, уткнувшись лицом в роскошные черные волосы Джареда.
Сидни услышала, как у него перехватило дыхание. Его губы прильнули к трепещущей жилке на ее горле.
— Я не смею говорить о своих чувствах, потому что тогда начну любить тебя по-настоящему. Сначала я должен получить разрешение твоих родителей на нашу свадьбу.
Очень нежно Джаред высвободился из объятий Сидни, которой хотелось, чтобы всепожирающее пламя поглотило ее. Упоминание о родителях подействовало на нее как ледяной душ, мгновенно затушив огонь страсти и убив необъяснимую радость, которую она только что испытывала в кольце сильных рук Джареда.
Отвернувшись от него, Сидни прижалась к стене.
— Они никогда не дадут разрешения. Я брошу работу, и мы поженимся в Европе.
— Так не пойдет. Отец и мать дали тебе жизнь. Ты их единственный ребенок, и они обожают тебя. Неужели ты веришь, что мы можем быть счастливы в браке, если они не будут оказывать нам моральную поддержку? Злоключения моих родителей научили меня ценить священные узы семьи. Я еще не потерял веру в мою семью, Сидни, и отказываюсь начать супружескую жизнь, если ты оттолкнешь от себя родителей. Мы оба будем несчастны.
Сидни побледнела.
— Ты не знаешь их так, как я. Они никогда не смирятся с мыслью, что я выхожу замуж за человека другого вероисповедания. Тем более за того, кто... кто...
— Был священником? — улыбнулся Джаред. — Возможно, это даже поможет.
— Не надо шутить...
— Сидни...
Он нежно обнял ее, и она склонила голову на его плечо.
— Занятия в школе начнутся в понедельник. Давай полетим завтра в Бисмарк и нагрянем к ним. — (Сидни испуганно вздрогнула.) — Когда ты так дрожишь, я хочу отнести тебя в постель, чтобы заставить забыть все на свете, кроме меня. Скоро я это сделаю, но сейчас тебе нужно уйти. Иначе я не ручаюсь за себя, и у тебя возникнет новое чувство вины.
Сидни застонала, понимая, что Джаред прав, однако крепче прижалась к нему.
— Я хочу остаться в твоих объятиях. Навсегда. Клянусь, что после того, как мы получим благословение твоих родителей, я ни на минуту не выпущу тебя из вида. — Он завладел губами Сидни в долгом жадном поцелуе и затем резко оторвался от нее.
— Пойдем. Я усажу тебя в машину и поеду за тобой, чтобы убедиться, что ты благополучно добралась домой.
Сидни с тоской посмотрела на него.
— Как бы мне хотелось...
— Мне тоже. — Он угадал ее мысль. — Но, если ты останешься, я не выдержу даже двух минут на диване и заявлюсь в спальню. Поэтому я заеду за тобой в шесть утра, и мы позавтракаем по пути в аэропорт.
В шесть утра!
Идя к машине, Сидни думала о том, что благодаря самодисциплине, выработанной в бытность священником, Джаред обладает исключительной выдержкой. Однако она жалела, что он подавил свою природу.
Усадив ее в машину, он сорвал с ее губ еще один чувственный поцелуй.
— Я знаю, о чем ты думаешь, но ты ошибаешься. Ничто мужское мне не чуждо. Еще один барьер — и ты узнаешь, что такое любовь мужчины.
— Рик? Я разбудил тебя?
— Вы же знаете, что нет.
— Сейчас раннее утро, но я не могу дождаться, чтобы сообщить тебе новость.
— Значит, мои молитвы услышаны.
— Почти. Мы в аэропорту Бисмарка, ждем такси. Я собираюсь встретиться с родителями Сидни. Если дела пойдут хорошо, я хотел бы познакомить Сидни с тобой и Кэй. Не приедете ли вы в Кэннон, чтобы поужинать с нами?
— С удовольствием.
— Хорошо. Я позвоню тебе утром и назову время и место.
— Джаред?
— Да?
— Ваш голос звучит совсем по-другому. Вы счастливы... — Рик умолк. Чувствовалось, что он взволнован.
Джаред прочистил горло.
— Лишь мужчина, который счастлив в браке, может понять, что я сейчас испытываю. — Он повесил трубку и повернулся к Сэнди. В этот важный день она выглядела слишком взволнованной и испуганной. — Завтра вечером мы встретимся с ними.
Взяв ее под руку, он помог ей сесть в подъехавшее такси. Сидни назвала адрес и прижалась к Джареду, дрожа от страха. Он обнял ее, пытаясь внушить ей уверенность.
Наконец Сидни выпрямилась.