— Лепота, Андрей Иванович! Умеешь удивлять! Ну, показывай, что еще сумел, пока я был не в себе?
— Пройдем, Иван Васильевич, внутрь, отужинаем и, кстати, я смогу вылечить Ваш желудок. Господь дал добро, если Вы обретете Его благодать, то избавитесь от постоянных болей в желудке!
Мы прошли в ресторан, где сидели, ели и пили лучшие люди Рязани. НА сцене играла моя приглашенная группа. Увидев меня, я махнул им рукой, чтобы прекратили, и вот в наступившей тишине прогремел мой зычный голос:
— Господа! Великий князь всея Руси Иван Васильевич IV собственной персоной!!! Прошу приветствовать! — разве что посохом не стукнул.
Ошарашенные гости были в ступоре. Лишь менее пьяные согнулись в поклоне. Мои слуги быстро приводили остальных в чувство, где пинком (что делали они с удовольствием), где тычком, шипя в ухо — кланяйся. Царь, скинув моему воину шубу на руки, как был в парче и с посохом, двинулся вдоль столов к нашему столу, где увидел склонившегося Алексея Адышева и его брата Даниила Федоровича.
— Ну, здравствуй, Алексей Федорович! Поди, обиделся? Знаю, что обиделся! Опоили меня Басмановы со Скуратовым! Опоили, а потом наговорили про вас с князем, вот и сорвался! Прости уж, Христа ради! — он приобнял своего бывшего друга. — Что хошь проси, мой милый дружище! Все исполню за свои грехи!
— Верни мне жену, государь! — промолвил Адышев.
— Сейчас же прикажу! Где она находится?
— Если бы я знал, Иван Васильевич!
— Друзья! — вмешался я, так как весь зал смотрел на нас. — Давайте же отужинаем, все ж мы с дороги! — сам же отправил начальника охраны за царицей, сказав, что я и Адышев срочно ее просили в праздничной одежде спуститься в ресторан.
И вот, пока я удивлял царя салатом «Оливье», жареным картофелем, котлетами и колбасами (до пельменей не дошло сегодня), в зал зашла царица Анастасия Романовна. В скромном темном платье, с бусами из жемчуга, с золотой диадемой, она была бесподобна. Оглядев зал, она плавно двинулась к нам. В длинном платье, казалось, что она плывет, так все эффектно выглядело, и тут грянула песня, которую эффектно исполнил Юра: «Ах, какая женщина, какая женщина, мне б такую!..». После нее все, стоя, аплодировали. Царь подошел к Анастасии и поцеловал ей руку. Она же просто обняла его и что-то страстно ему шептала на ухо, а по щекам ее текли слезы. Вскоре они подошли к столику, и царь спросил, что бы я хотел за такой «подарок». Я налил себе и друзьям коньяку, а царю рюмку сухого, после чего провозгласил тост:
— Батюшка царь! У меня одно желание, которое ты мне уже вручил. За веру, царя и отечество! Выпьем за великую Русь и сделаем ее великой! Вот это и есть мое желание! Если ты, царь-батюшка, поможешь нам в этом, а мы все — твои лучшие друзья, и служим тебе не злата ради, а ради отчизны, то мы будем этому рады! И значит, не даром мы служили Родине, если ты одобрил все наши действия!
Царь прослезился от такой речи и, расцеловав нас, сказал, что Господь наградил его такими друзьями, и на махнул рюмку. Вспомнив, что обещал его вылечить, я остановил его от употребления пищи и пригласил их с Анастасией в ее номер. Пройдя в ее номер, царь был поражен такой красотой и техникой. По телевизору шел сериал про Тарзана, из холодильника я достал мороженое и угостил царя, он же, увидев конфеты в холодильнике, захотел попробовать и их. Кое-как я уложил его, и, обнажив живот, начал сосредоточиваться. Вскоре тепло из моих рук раскрыло, как на экране рентгена, желудок царя. Вовремя, однако, я решил его осмотреть. Язва, величиной с булавочную головку, ярко пульсировала, показывая, что еще миг, и она будет «прободная», а это — резать и удалять часть кишки. Сосредоточился и направил всю свою энергию на излечение, руки почти горели, выделяя нужную энергию, краснота язвы меркла, и вскоре совсем слилась с общим фоном. Я обессиленно присел рядом с кроватью. Пот заливал мне глаза, но я чувствовал, что для России я сделал великое дело. Вздохнув, взглянул на царя. Тот с удивлением смотрел на меня, ощупывая желудок, так как ноющая боль исчезла, а с ней и плохое настроение, которое постоянно преследовало его.